Заморок

Настало самое время подойти к Надежде.

Я и подошла.

— Здравствуйте, Надежда Сергеевна!

Надежда аж вскинулась:

— Ой! Мария, ты меня напугала! И тебя с Новым годом!

— Надежда Сергеевна, вы сегодня такая красивая! Такая!..

— Ой…

— Правда-правда! Вы б были лучшая Снегурка, чем артистка!

— Ой…

— Вы на Инну Макарову похожие. Я давно вам хотела сказать. И волос, и нос, и глаза тоже. И по росту похожие. Вы, конечно, выше, а так — сильно похожие.

Надежда смотрела на меня и качала головой вперед. Надежде нравилось, что я говорю про Надежду и про Инну Макарову. А кому б не понравилось!

Допустим, мне б не понравилось. Мне б больше понравилось, если б я была похожая на Аллу Ларионову. Первое. У Аллы Ларионовой имя. В Чернигове таких нету. Потом. У Аллы Ларионовой нижняя губа с выдергом. Для женщины губы — это важное. У Надежды губы толстые. Кролиные.

Я сказала Надежде:

— Мне Инна Макарова сильно нравится в картине «Дорогой мой человек». Вы видели, Надежда Сергеевна?

— Видела.

— Правда ж, жизненно? Я для человека тоже все сделаю. Хоть для вас — все-все сделаю, Надежда Сергеевна!

— Ой, Мария, спасибо!

— Пожалуйста, Надежда Сергеевна. И про любовь в картине жизненно показано. Правда ж, Надежда Сергеевна?

Конечно, про любовь я сказала Надежде в обиду. Только Надежда от меня думала получить не обиду, а другое. Для себя лично Надежда другое и получила. Я ж ее поставила рядом с Инной Макаровой. Раз такое дело — какая ж Инне Макаровой может получиться обида от любви?

В эту самую секундочку ударил бубен. А бубен же как ударяет? От бубна получается сильный звук и сильный звон тоже. Раньше бубен ударял тоже. А тогда так ударил, что страх. Вроде не бубен, а вроде сковородка чугунная — раз! — взяла и шваркнулась на самый пол, а в сковородке были сложенные стаканы в подстаканниках.

Я такое знала, потому что у нас в буфете случилось похожее.

Когда посуда моется, надо сковородки отмачивать не вместе ни с чем. Не вместе с стаканами и чашками, с тарелками не надо тоже. А кто-то ж сделал свое дело халатно.

А было так, что в воде уже ничего насквозь не виделось. В воду ж сразу бросается горчица, еще и что-то в этой самой воде мылось. Галина про сковородку знала, а про стаканы не знала. Галина хотела вытащить сковородку наверх, а силу в своей руке не посчитала. Думалось про одно, а оно там получилось не одно.

Бубен сейчас так и ударил.

Мы с Надеждой развернулись на бой.

Раздался голос Александра Ивановича:

— Товарищи! Внимание!

Это Александр Иванович сказал для всех-всех. И второй раз ударил в бубен, как было. Конечно, первый раз ударил Александр Иванович тоже.

Надежда сказала:

— Мария, завтра поговорим.

Надежда держалась на месте, а весь-весь пух Надежды аж тянулся до Александра Ивановича. И глаза у Надежды тянулись, и губы тянулись, и груди тянулись тоже. Кролиные уши! Тьху!

— Товарищи! Дети! Вам Дед Мороз и Снегурочка от души подарили подарки. Вы вели себя, и вам подарили! И так должно быть всегда! И так будет! Человек в нашей стране получает только по хорошим заслугам! Помните и ведите себя хорошо в новом 1961 году! Ура!

Детки закричали:

— Ура!

Конечно, матери закричали тоже.

Александр Иванович отдал бубен Морозу и начал хлопать.

Александр Иванович делал, как на фестивале мировой молодежи хлопали детки всяких народов. Я видела в газете. И в кинотеатре в киножурнале перед картиной видела. Руки поднимают наверх и хлопают, а сами поворачиваются туда-сюда. И надо сильно смеяться. Александр Иванович тоже хлопал и смеялся.

Многие с деток и матерей это переняли у Александра Ивановича.

Надежда тоже переняла. И пошла Надежда на Александра Ивановича. Пошла-пошла и стала перед. Александр Иванович хотел и дальше поворачиваться, а Надежда его, считай, обкружила. Александр Иванович не потерялся и начал хлопать Надежде в самое лицо. Хлопал и смеялся. Надежда смеялась тоже. Тут Александр Иванович своими руками взял руки Надежды и пустил наниз. И получились руки у Надежды по швам вместе с руками Александра Ивановича.

А глаза ж у Надежды по швам не получились.

Да.

Надежда б Александра Ивановича своими глазами съела. А Александр Иванович Надежду — нет.

Я смотрела и все-все видела про Надежду и про Александра Ивановича.

Пролетят, как желтые листы,

Длинной чередой года.

А любовь мою не вспомнишь ты —

Никогда и никогда.

Жизненная песня.

Ага.

— Мария, вы б лучше проследили за детьми на вешалке. Там сейчас будет безобразие!

Это раздалась Норинская. Я услышала в словах себе замечание про что смотрю не куда надо. Конечно, Норинская стояла близко от меня и все-все видела тоже. А сейчас раздала мне команду.

Пускай.

Я мотнула головой и пошла себе с зала, за последними детками и матерями.

На вешалке было безобразие. Некоторые хлопцы кидались шапками и кричали, а некоторые девчата бегали и кричали тоже. Конечно, матери хотели навести порядок.

Потом я пошла в буфет. С наших был только Степан Федорович. С не наших был Мороз, только как человек.