Заморская отрава

Именно в том погребе, на который он указал, давясь слезами и кровушкой, Стелька обнаружил испанское золото, а также еще много чего. По всему выходило – и Савушка подтвердил это! – что свояки не один год грабили проезжих людишек, приумножая свои богатства, и все им сходило с рук, пока, на беду, не напали они на супругов Воронихиных – и на испанского курьера. Следует заметить, что все награбленное (за исключением, разумеется, пресловутых золотых песо) князь счел своей законной собственностью и мысленно поблагодарил лютых злодеев Никодима и Савушку, пожелав им царствия небесного и земли пухом.

Стелька много хохотал, рассказывая своему барину, как изумился Савушка, узнав, что и курьер, и «мальчишка» (он так и не узнал о чудесном превращении Даньки в Дашу) остались живы. Раньше от Маврухи никому не удавалось уйти, поведал Савушка. Она отличалась столь неуемной похотливостью, что замучивала своих пленников до смерти. Отец смотрел снисходительно на ее забавы и порою нарочно позволял жертве «спастись» от погони: пускай дочка блуд потешит, все равно новая игрушка Маврухи не протянет долго. Но вот ведь как вышло неладно, провалилась вся многолетняя затея Никодима Сажина и его подельника… А все почему? Потому, что девке воли много дали, а этого делать никак нельзя, размышлял Алексей Григорьевич. Сам он намеревался извлечь урок из печального опыта крепостных разбойников и покрепче зажать свою строптивую дочку. Он покосился на присутствующую здесь же – в качестве переводчицы, ибо де Лириа говорил по-французски, а князь иной речи, кроме родимой, знать не знал и знать не желал, – Екатерину. Гордячка даже не подозревает, какая великолепная мысль пришла в голову отцу! Эта мысль немало способствовала хорошему настроению князя Долгорукого. Прибавление в доходах, восхищение собственным умом, благодарность испанского посланника – это немало для честолюбивого князя!

Правда, чертов герцог подлил-таки ложку дегтя в бочку с медом, деликатно поинтересовавшись, не находили ли вместе с денежными мешочками чего-нибудь еще.

Князь Алексей Григорьевич мгновенно насторожился: неужели там были еще какие-нибудь сокровища, которые Стелька решил от него утаить?!

Все мыслимые и немыслимые кары, которые он обрушит на Стельку, пронеслись в голове князя, и он даже не приметил, что Екатерина тоже насторожилась. Она сразу смекнула, о чем пойдет речь, и теперь заботилась лишь о том, чтобы ни взором, ни движением бровей не выдать испанцу своего беспокойства.

– Что же еще пропало? – осторожно спросил Алексей Григорьевич.

– Мой курьер, дон Хорхе Сан-Педро Монтойя, уверяет, что грабители сняли с его тела кожаный пояс с карманами. Нет, в карманах этих не было денег, однако там находилась ценная дипломатическая корреспонденция.

Князь с трудом переваривал это словечко – «корреспонденция» – и поэтому не заметил, как напряжена Екатерина. Ей до смерти хотелось спросить де Лириа, не было ли в том поясе чего-нибудь еще, но она боялась выдать себя. Одно дело, если испанец сам упомянет о розовом флаконе. Может быть, заодно и обмолвится, что за летучая жидкость налита в него. Но спросить об этом самой, даже намекнуть… Нет, нельзя. На воре и шапка горит, как известно!

Князь, опасаясь новых осложнений с де Лириа, решил призвать Стельку к публичному дознанию. Умелец развязывать чужие языки явился, пал в ножки господам и поклялся, что землю готов жрать в подтверждение своей честности. Не было в сажинском схороне никаких поясов! Не было, как бог свят! Ни с карманчиками, ни без оных.

Де Лириа огорченно покачал головой. Плохую весть он принесет своему новому переводчику, дону Хорхе! Этот очаровательный молодой человек спросил о своем поясе, едва открыв глаза… Прекрасные глаза, надо заметить, никогда не видел герцог столь обворожительных очей! И хоть осторожный Хуан Каскос, герцогский секретарь, поджал губы и покачал головой, услыхав о пропавших документах дона Хорхе, сам де Лириа сразу поверил каждому его слову. Человек с такими глазами просто не может лгать! А Каскос не только весьма осторожен, но и болезненно ревнив.