Замри и прыгни

— Ритуль, ну хватит уже, — примиряюще улыбнулся Лева. — Ну что ты завелась? Согласись, Зойкиному мужику больше досталось. Вот я и решил восстановить равновесие.

— Ты смотри, — восхитилась женщина, — какие мы справедливые! Просто Совет Безопасности ООН! Конституционный суд! Или выше брать? Может, ты Господом Богом себя возомнил?

— Ну все, хватит! — Лева аккуратно утопил тормоз, останавливая автомобиль. — Я все понимаю: ты на пределе, перенервничала, устала. Но, милая моя, ты, кажется, забыла, кто здесь мужчина. Завтра все закончится, ты же мне сама спасибо скажешь!

— Уже сказала. — Рита зло сузила глаза. — И очень прошу: больше никуда не соваться. Давай договоримся, что мы в полном расчете.

— Ну тогда «вольво» — это бонус, — хмыкнул Лева. — В знак партнерской признательности. Будешь должна.

— Я по вторникам не подаю, — бросила Рита, открывая дверцу машины.

— Стой, ты куда? — оторопел Черный. — Я же пошутил!

— Боюсь, на ваши шутки, Лев Давыдович, я пока не заработала, — холодно проговорила женщина, захлопывая за собой дверь.

Ее душила злость. Наверное, Лева был прав: устала, перенервничала, но разве в этом дело? С того самого дня, когда она, практически припертая к стенке ворохом информации, который вывалил на нее Черный, вынуждена была рассказать ему вчерне об их плане, он все время пытался перехватить инициативу. То влезая с советами, то предлагая свои варианты развития событий. Иногда Рита ловила себя на мелочной мыслишке: хорошо бы, чтобы Лева все сделал за нее. За них. Для него это дело привычное, можно сказать образ жизни. Ну а ей, понятно, пришлось бы доброхота отблагодарить. Известным и сильно желаемым им способом. В конце концов, он прав: не женское это дело — война. Хоть и праведная, хоть и без выстрелов и жертв. Без жертв? А они с Зоей разве не стали в одночасье этими жертвами?

И тут же поднималась откуда-то из глубины, из самого сердца, горячая душная волна боли, обиды, осязаемого и сильного унижения. Застилала глаза едкой туманной влагой, перекрывала дыхание и останавливала жизнь. Иногда — на мгновение, а чаще — на несколько невыносимо длинных минут, во время которых заново переживалось все то, что было потеряно безвозвратно, навсегда, навечно. Слезы высыхали, в сердце поселялась тянущая холодная пустота, и на место обиды и боли заступала ясная, решительная злость. Нет. Она должна разобраться с этим сама. Это — ее дело. И тогда ненужным и лишним представлялось все, что вставало на пути. Помощь ли, сочувствие ли и даже вполне человеческая привязанность, которую искренне демонстрировал Лев Черный, ощущались досадной помехой, способной лишь замедлить неуклонное движение к такой желанной и уже совсем близкой цели.

По правде сказать, было еще одно, острое, колющее, примечаемое где-то в самой глубине нутра, некое ощущение странной необъяснимой опасности. Какое возникает, когда движешься на ощупь в потемках по незнакомому угловатому двору, не зная, кто вывернется из темной подворотни, но чувствуя всеми клеточками измученного страхом тела, что этот кто-то непременно объявится, и ничего хорошего эта нечаянная (или запланированная?) встреча не сулит.

Много раз Рита пыталась разобраться, откуда приходит и с чем связано это угнетающее чувство, и все время получалось, что источником, поводом и причиной оказывался Лева. Это было странно. Ни разу, ничем, даже намеком, он не дал ей понять, что его интересует что-либо, кроме нее самой. Более того, Рита доподлинно знала, что, надумай она прекратить этот план, поставь на нем точку, Лева лишь выдохнет с облегчением и ринется с еще большим пылом и азартом на завоевание крепости с ее именем. Он и помогать-то стал, желая стать нужным, отвоевывая каждым днем возможность бывать рядом с ней. Разговаривать. Целовать руки, смотреть в глаза. И все же… Красная лампочка тревоги загоралась и вибрировала, как только Лева объявлялся рядом. Лично ли, по телефону — значения не имело.

— Ритуль, — Черный догнал ее уже у двери квартиры. Помог справиться с замком. — Ну не злись! Веришь, хотел как лучше. Я бы этого твоего Распопова как гниду раздавил. Это же не мужик! Ты не представляешь, как он сегодня передо мной лебезил! Тьфу! — Лева презрительно сплюнул. — Только что руки не целовал. Он шестерка, понимаешь? Прапорщик!

— Майор, — машинально поправила Рита.

— При чем тут звание? Я о сути говорю! — Лева снова сплюнул. — Ну вот скажи мне, почему таким слизнякам такие бабы достаются? А нам, нормальным мужикам…

— Это ты — нормальный? — язвительно осведомилась женщина. Ей вдруг стало даже как-то обидно за бывшего супруга. — А ты ночами как спишь? Спокойно? А те, кого ты раздел-разул, по миру пустил, не снятся? А те, кого на тот свет отправил, наяву не являются?

— Рит, ты чего? — оторопел Лева. — Ты за кого меня держишь? На моих руках крови нет…

— Ну да, сам-то, может, ты никого и не убивал, — зло согласилась женщина. — Робин Гуд чертов! Ты же Распопова в угол загнал! Где он деньги возьмет, чтобы за все рассчитаться?