Замри и прыгни

Чопорные торжественные немцы ждали женщин в холле отеля.

– Наконец-то! – кинулся к ним Иоганн. – Мы уже отчаялись!

– Разве мы опоздали? – легко вскинула брови Рита.

– Нет, конечно, нет, – поспешил объясниться Отто, – просто у влюбленных время прыгает!

– Что делает? – переспросила Зоя.

– А кто тут влюбленный? – удивленно уставилась на немцев Рита.

– Я! – сказали мужчины в один голос, одновременно двинув себя в грудь кулаками.

– Просим, – почтительно нагнул голову Иоганн, – наш столик нас уждался.

– Заждался, – смеясь, поправила Зоя. – Хотя «уждался» звучит жалобнее.

Она с интересом оглядывалась вокруг. Ни в этом ресторане, ни в самом отеле Зоя и Рита раньше не бывали. Это был новый, открывшийся на Рождество гостиничный комплекс с ласковым названием «Ладушки», о котором много судачили в городе. Дескать, и разрешение на его строительство стоило многомиллионной взятки, и держат его бандиты, и в ресторане сплошные наркоманы и проститутки, а в номерах, что ни день, совершаются страшные убийства. По крайней мере именно такие слухи приносили на хвосте гостиничные служащие бизнес-центра, где кадровое агентство «РиК» снимало офис.

На деле «Ладушки» оказались очень уютным местом. Холл отеля в виде бревенчатой русской горницы встречал счастливым духом свежеиспеченных пирогов, вышитыми полотенцами в веселых красных петухах и сверкающими деревянными столешницами, на которых пыхтели всамделишные самовары и аппетитно золотились булочки, бублики, пирожки.

Любой вошедший в холл мог присесть к столу, испить душистого чаю со свежайшей булочкой. Вот только войти сюда мог далеко не каждый. Плечистые мордовороты на входе в странной синей форме и круглых, с красным околышком, фуражках сверлили глазами входящих не хуже современного рентгена. Да еще и ненавязчиво проводили за спиной гостя какой-то гибкой проволокой на длинной ручке. Только после этого перед вошедшими в прозрачный тамбур открывалась вторая дверь. Собственно в холл.

Вряд ли при таком контроле здесь можно безнаказанно безобразничать , – с удовлетворением отметила Зоя.

Ресторан, куда они вошли по домотканому веселому половику, оказался просто сказочным. По центру – круглая площадка для танцев с деревянными лавочками по окружности, как деревенский пятачок, а вокруг – в виде уютных деревянных избушек – отдельные кабинки. Официантки в высоких кокошниках. Официанты в лакированных сапогах гармошкой и лихих картузах с лохматыми красными розами за ушами.

Лубок. Картинка из детской книжки сказок. Или из мультика. Очень похоже.

– Вы тут бывали? – спросил Иоганн.

– Нет, – замотали головами женщины.

– А мы тут как первый раз в марте оказались, так и решили, что останавливаться будем только здесь. Очень достойное место, – похвалил Отто. – Отличный сервис, спокойно, безопасно. А кухня! – Он мечтательно закатил глаза. – Пальцы обсосешь!

– Правильно, – одобрила Рита. – Чего их облизывать, раз вкусно. Лучше уж всю пятерню в рот и…

Немцы удивленно застыли, соображая, какую промашку они допустили на этот раз.

– Пальцы облизывают! – пожалела их Зоя. – А обсасывают совсем другое. Косточку, например.

– Вот! – радостно согласился Иоганн. – А я чувствую, что-то не то, а сам понять не могу. Надо русские сказки почитать, чтобы язык вспомнить. Лучший способ! Вы любите сказки?

– Еще бы, – кивнула Рита. – У нас вся жизнь – сказка.

– О, да, – важно согласился Отто. – Вы сейчас развиваетесь такими темпами, просто как в сказке.

– Добрый вечер, – подошел к их кабинке элегантный красивый мужчина в строгом темном костюме. – Рад вас видеть, – обменялся он рукопожатиями с немцами, легко и вежливо склонил голову, глядя на женщин, – Сергей Карелин, к вашим услугам. Надеюсь, вам у нас понравится.

Он задержался взглядом на Зое, слегка, на долю секунды, почти незаметно, а у нее как-то странно завибрировало и задрожало в груди, словно слабо дернули и тут же отпустили тонкую невесомую струну. Движение окончилось, а волнение осталось.

– Хозяин комплекса, – кивнул на уходящую прямую спину Иоганн. – Очень уважаемый человек. Мы с ним давно работаем. Сейчас хотим открыть настоящий русский ресторан в Гамбурге. Похожий на этот.

– У вас же полно русских ресторанов, – удивилась Рита. – В Европе они в каждом городе есть, сама видела.

– Есть, да, – согласился немец. – Но ненастоящие. А Сергей поваров своих привезет, и продукты будут ваши, местные. Мы изучили вопрос, это будет очень выгодно. Очень! Наши повара никак не могут научиться делать настоящий русский борщ и как это, забыл… мясо в желе…

– Холодец? – подсказала Зоя.

– Да-да, холодец. С вашим соусом из хера.

– Из хрена, – засмеялась Рита. – Это растение. А если соус из этого самого делать, то прогорите вы со своим рестораном!

– Я все время путаю, – совершенно не смутился Отто. – Великий русский язык. Буквы-то одни и те же.

– Бедненький, – жалеюще улыбнулась Рита. – За столько лет жизни в России в самом главном не разобраться, это ж надо умудриться! Стоит крепко подумать, нужны ли нам такие партнеры.

Отто смущенно хихикнул, прикрыв рот ладонью, а Иоганн, покраснев, сказал:

– Простите нас. Шутить на чужом языке гораздо труднее, чем просто говорить.

– Ну и не шутите, – разрешила Рита. – Мы люди серьезные, чего зубы понапрасну скалить?

За столом шел легкий непринужденный разговор, Рита продолжала обмениваться с будущими партнерами кокетливыми колкостями, на которые Дыня Иоганн реагировал восторженно и влюбленно. Зоя же, постоянно ощущая на себе заинтересованно-жадный взгляд Отто, все никак не могла отделаться от странного чувства, что весь этот вечер, все эти лубочно-бревенчатые изыски придуманы исключительно для того, чтобы разбудить в ней, Зое, что-то забытое, замаскированное, почти умершее, но страшно важное. Едва ли не самое важное во всей ее жизни.

Заиграла гармошка. Одиноко и печально. Невидимый музыкант осторожно вел простую мелодию, перекрывая веселый ресторанный гомон, и на особенно высоких нотах казалось, что вот-вот гармошка не выдержит собственного напряжения и разрыдается отчаянно и горько, оплакивая незадавшиеся судьбы, печали и неудачи всех тех, кто по случаю сегодня оказался в этом зале. Впрочем, может, этот надрыв понимала только Зоя, потому что вокруг царило прежнее легкое веселье. Внезапное и острое ощущение абсолютного одиночества выскочило откуда-то сбоку, пронзив наискось тело от левой коленной чашечки к правому плечу.