Замри, как колибри

Оглядывая историю денег, мы не можем не впечатлиться тем фактом, что золото было великим средством денежного обращения Азии. Я сейчас думаю не о «белом золоте» греков, а о блестящем желтом золоте, которое Крёз извлекал из земных недр Лидии. Я думаю о таланте гомеровских времен, о динарах первых халифов. Как же это не похоже на алюминий нашего послевоенного денежного обращения, на бросовый обманчивый пятицентовик-«никель» Соединенных Штатов, чью покупательную способность не выразить даже в сигарах. Да разве можно сравнить золотые азиатские деньги с «презренным металлом» спартанцев, с грубыми свинцовыми дисками дравидов и малайцев! Да, там было серебро, так как оно всегда присутствует в сплаве, известном под названием «электрон». Все славное пятое столетие существовали знаменитые, чистого серебра деньги Кизика, предшественника Уильяма Дженнингса Брайана[156]. Но у Кизика хватало здравого смысла называть вещи своим именем. Он нарек монеты своего царства электроном и следил за тем, чтобы они содержали столько-то золота и столько-то серебра. Это не было чистое серебро. Это было божественное бракосочетание двух драгоценных металлов, и именно по этой причине имя Кизика по сию пору почитается его народом… Через какое-то время верх взяло серебро. Оно стало монополистом денежного оборота у парфян и, можно сказать, в целом у Сасанидов. Несколько позже в обращение вошли бронза или медь, но, если не считать китайцев, эти металлы использовались для изготовления лишь мелкой разменной монеты. Исключение из правила составило только французское су, так как никому еще, даже французам, не удавалось получить су на сдачу. Его происхождение напоминает судьбу обелиска гомеровской эпохи. Обол, как он теперь называется, был железным кружочком и имел ценность настолько ничтожную, что употреблялся прижимистыми греками только для благотворительных взносов. Еще один пример такого рода денежек находим в более поздние библейские времена, когда говорили о «вдовицыной лепте»[157]. Это тот род денег, которые в ходу у скряг всех стран и народов – лицемерная щедрость в предельном выражении.

На монетах всегда помещали какие-нибудь надписи, изображения из области животного или растительного мира. На еврейском шекеле, например, всегда чеканили веточку дикой петрушки, которая из-за трех маленьких шариков в конце концов сделалась абстрактным символом ростовщиков. Историки пытались вывести происхождение этой уникальной эмблемы из герба еврейского барона Средних веков, но это совсем не так. Еврейский шекель получил изображение дикой петрушки благодаря тому, что петрушка была самым распространенным продуктом в Иудее, источником первых богатств страны. То же самое было в Древнем Египте с «хлебными деньгами» времен Хеопса. И потом опять в Никарагуа с их кордобой, которую знали все, так как хочешь не хочешь, а приходилось надевать кордобы, когда лили дожди. Помимо человеческой фигуры или бюста, которые стали чеканить много позже, существовали и другие типы надписей на монетах, особенно «агонистские» (атлетические), называвшиеся так из-за того, что они выпускались в честь соревнований или праздников. Эти надписи снова входят в моду с воцарением Гитлера и Муссолини. Читателю нетрудно впасть в заблуждение и подумать, что термин «агонистский» применяется здесь в мильтоновском смысле «борец» («Samson-Agonistes» – «Самсон Борец»), но на самом деле он имеет куда более прозаическую и практическую историю. Дело в том, что тираны древности испытывали большие затруднения, собирая деньги на покрытие расходов, связанных с проведением этих грандиозных игр и праздников. Так, сплошной головной болью было финансирование Олимпийских игр. Не один греческий правитель, чеканивший свои деньги, сел на мель, взвалив на плечи это непростое дело. В конце концов одному из самых хитроумных спонсоров этого мирового по тем временам спектакля пришло в голову выпустить для Игр новые деньги, и отчеканенные в честь этого события монеты стали, таким образом, называться «агонистскими». На них всегда имелось изображение борца или дискобола чистых арийских кровей. Со временем они утратили всякую цену, но свою роль они сыграли, так что никто особенно не жаловался. Долгое время на монетах фигурировали одни только мифологические герои, вроде Геракла или Кастора с Поллуксом, «божественных близнецов», славно повоевавших за Рим. Время шло, изображения приобретали все более абстрактный характер, и разобрать, что там такое, делалось все затруднительнее, разве что проглянет некое свидетельство фамильной гордости того, кто отчеканил монету. Та же тенденция прослеживается у американских серебряных монет, особенно у доллара и полудоллара, на которых начертано: «На Бога уповаем». Но ведь Богу-то хорошо известно, что за искушенный и практичный народ американцы-янки. Эти примеры приводятся исключительно для того, чтобы проиллюстрировать естественную эволюцию, которая определяет эстетику нумизматики.