Замуж хотелось очень, или Шаманка Роутег

Глядя на всю эту картинку со стороны, я постепенно уходила в шок и гуляла по его просторам. Все детство я была, мягко говоря, округлым ребенком с лишним весом. Мама радостно называла это – здоровая девочка, но одноклассники и ребята со двора ее мнение не разделяли, а точнее – вкладывали в это слово немного другое значение. Здоровая – значит большая. Я постоянно стеснялась, обижалась и плакала. На что мама выдавала мне очередной кусок этой долбаной «Аленки», гладила по голове и говорила, что все вокруг дураки. Я ей верила и, сглатывая соленные слезы, заедала их сладким шоколадом.

– Зачем, мам?! – пронеслось тут же в голове, но я себя одернула. Мама хотела, как лучше, и злиться на нее не стоит, но так нельзя!

– Ты точно не будешь шоколад? – мама все еще держала в руках кусок плитки, который начал таять.

– Нет, не хочется.

– Ну тогда я ужин тебе приготовлю, – вздохнула мама, попробовала мой лоб и собралась на кухню.

– Не ешь! – прошипела я. – Поздно уже, похудеть бы!

– И есть я не буду, – сказала я маленькая, закрывая портфель. – Поздно уже, я спать.

Мама остановилась, еще раз провела рукой по моему лбу и всплеснула руками:

– Не иначе как заболела. Как же спать голодной?

– Я не голодна, мам. Я съела почти плитку шоколада, полчаса назад – омлет, час назад – хлеб с повидлом и два часа назад – жаркое. Мам, ну мне бы похудеть.

После этих слов у моей родительницы из глаз прыснули слезы и с криками – Игорь, Саша заболела! – она кинулась в кабинет папы.

Я, слега ошарашенная, наблюдала за происходящим.

– Не ешь, Саша, много, – шепнула я, и маленькая Саша повела в мою сторону головой. Я дернулась, но, нет, не видит, а задания выполняет. Капец, фантастика. – Не ешь, не ведись на провокации, – еще раз повторила я. – А точнее – хватит жрать! – набрала обороты. – Потому что вырастешь и в тридцать замуж не выйдешь! – эмоция сделала мой голос громче, и маленькая я интенсивнее покрутила головой.

Я открыла глаза. В комнате темно. Я спала или нет? Что это вообще было? Такой реалистичный сон, не помню таких в своей практике. Подушка мокрая, простынь скомкана, оделяло лежит на полу. Ощущения в теле странные, как будто после судорог. Действительно бред. Чтоб я еще раз подписалась на какие-то авантюры. Это же надо, такая побочная реакция после курса шаманизма. Надо выпить успокоительное, иначе не засну.

Я встала с кровати и, не включая свет, побрела на кухню. Меня пошатывало. Выпить таблетки и спать дальше. Проснусь, все будет хорошо. Нервы успокоятся, все забудется и придет на круги своя.

Звонок в дверь вырвал меня из сна, в который я провалилась под самое утро. Таблетка не хотела действовать и успокаивать. Я крутилась по кровати как юла, пока за окном не начало светать, и только когда луна совсем поблекла, провалилась в нормальный сон, который, как и положено, сейчас не помнила.

Накинув на плечи одеяло и укутавшись в него, как гусеница в кокон, я потащилась в коридор, открывать нежданным гостям. Это была или Танька, или Оксана, а может, они вдвоем. После вчерашнего, чтоб и не приехали, нет, это не про них.

Дверь щелкнула и, как я ожидала, в комнату внеслась растрепанная Оксана, на ходу снимая шубу.

– Мать, ты чего?! – крикнула она и обняла меня так, как будто я пропала без вести и вот спустя много лет она меня нашла. – Мы же нервничали!

– Чего нервничать, понятно, что домой поехала.

– Но трубку можно было взять!

– Не хотелось, честно, прости, – начала тушеваться я. Чувство вины, как всегда, поднялось с коленок и поползло вверх мерзкой прохладой. – Где Таня? – попыталась сменить неприятную тему разговора.

– Сейчас приедет, она тоже очень нервничает, но в пробке застряла.

– Ну девочки! Вы бы еще спасателей с неотложкой вызвали. Ничего, что я взрослая и могу позволить себе делать то, что хочется мне. И отвечать за себя сама!

– Конечно, можешь, – подхватила Оксана, увлекая меня на кухню. – Кофеек только сделай, пожалуйста. Так нервничала, что прям не успела кофе выпить.

Я, путаясь в одеяле, побрела за подругой на кухню варить кофе.

– Как вчера? До конца были? – без особого интереса задаю вопрос, чтоб поддержать беседу.

– Да, там такое было. Ты, когда ушла, Роутег после перерыва начала работать с залом, такие страсти начались! Кто-то в обморок падал, кто-то плакал, Танька вообще жениха увидела своего.

– В смысле, жениха? Жору, что ли? Он тоже был?

– Нет, нового, образ того, которого встретить должна.

– Господи, что за бред, – выдохнула я, доставая турку. – Неужели вы в это верите? Оксан, ну взрослые же…

– Ой, Саша, это ты какая-то совсем занудная стала, – она села на стул. – Вот я считаю, что лучше верить, как мы, чем бубнить, как ты.

– Так вы же вводите себя в иллюзию, неужели не понятно. Это самообман, на котором можно круто прогореть. Сейчас вот Танька увидела жениха и будет только такого искать и выглядывать, а если это все вранье, и ее жених, настоящий, совсем другой, но она его не заметит, пройдет мимо, не отреагирует. Что тогда? А тот вымышленный вымышленным и останется. Это не понятно?