Замуж не напасть

– Не обижайтесь, но я уезжаю. Что-то расклеилась. Виталик отвезет меня, – говорит она в ответ на готовность Володи проводить её. – Скажите остальным, что у меня голова разболелась. И надеюсь увидеть вас у себя в гостях! Обоих.

Это она ненавязчиво уточняет, чтобы не подумали, будто она приглашает их всех. Она по-прежнему не знает, как звать её нового знакомого, и искренне удивляется, когда усадив её в машину и тронувшись с места он шутит:

– Визитку мою, небось, так и не прочитали? До сих пор не знаете, кто я? Давайте хоть имя скажу – меня звать Виталий.

Она думает, не проснулся ли в ней и вправду экстрасенс? А когда называет свой микрорайон, слышит:

– Вот видите, как все удачно складывается! Я-то живу в нём же… Наверное, вас дома кто-то ждёт, раз вы, точно Золушка, средь шумного бала покинули свою блестящую компанию?

Она лишь согласно кивает головой. Не объяснять же ему, что дома её никто ждать не может.

Зато не успевает она переступить через порог, как раздается настойчивый телефонный звонок.

– Лопухина, где ты шляешься? – строго спрашивает её Толян. – Обрадовалась, что некому тебя контролировать?

– Аристов, двенадцатый час ночи! – устало говорит Евгения; она уже и забыла, что просила Нину передать ему, чтобы звонил в любое время…

– Простите, леди, – возмущается он, – но раньше вас не было дома! А для меня на кухне лежит рукой жены написанная записка: "Звонила Женя. Просила обязательно позвонить!"

– Извини.

– Ладно уж, говори, чего надо?

– Во-первых, сказать большое спасибо за маляров. Во-вторых, узнать, сколько я тебе должна?

– Помнишь сказку Андерсена "Свинопас"? Оплата аналогичная!

– Как за трещотку? Или за горшочек?

– А что это значит?

– Здрасьте вам! А ещё Андерсена цитирует! За трещотку свинопас потребовал десять поцелуев, а за горшочек – сто.

– Я не возражал бы против ста, но не буду наглеть. Начну с малого. С десяти.

– Толян, прошу тебя, будь серьезнее. Думаешь, я не знаю, сколько стоит такая работа, да ещё со своим материалом! Не одну сотню деревянных.

– Тебя не устраивает малая плата? Лопухина, ты меня замучаешь поцелуями… Ты дома одна?

– Нет, нас трое!

– Извращенка! В общем, завтра, в пять утра, я уезжаю в Швецию. Через неделю вернусь – поговорим.

– Толян, я тебя умоляю: назови сумму в рублях!

– Имей совесть, Женька, человеку вставать чуть свет, нужно поспасть перед дорогой, а ты пристаешь! Спокойной ночи!

Но трубку не вешает первым. Джентльмен! Ждет, когда её сначала повесит леди…

Глава шестая

Евгения принимает душ и укладывается в постель. Мощный фонарь на стройке вблизи дома бросает пригоршни света в окна её квартиры, и, проникая через плотные шторы, отбрасывает на стены причудливые тени. Спать не хочется. Видно, не только ей, потому что в одном из подъездов несмотря на позднее время продолжает гулеванить компания и певица – уменьшать громкость музыки они не пробуют – на весь дом сообщает: "Ты мне прямо скажи че те надо, че те надо, может, дам, че ты хошь, че ты хошь!"

Кажется, в последнее время дебилизм охватил всю страну подобно эпидемии. В песнях – дурь, в книгах – мат, в фильмах –или убийства или беспросветная чернуха. Если кому-то сейчас, как и ей, не по себе, то где найти успокоение?

Столько лет Евгения не оставалась наедине с самой собой, что даже теряется от собственной свободы – оказывается, думать можно не походя, между делом, а не спеша, с расстановкой. Всласть. И никто не помешает: ни храпом, ни замечанием невпопад.

Кто ты, Женя Лопухина? Кем стала? Чего добилась? Хотела же быть художником, но нет, в последний момент передумала, пошла на архитектурный, подкупило именно название – архитектор!

Вышла замуж за кого-то придуманного – того, кто бродит по свету…

Они поженились, и Аркадий больше не выезжал с партиями. Он как будто ждал Евгению, чтобы навсегда покончить с кочевой жизнью: сразу после свадьбы перешёл работать в управление. Так что, она была женой геолога, но спецификацию его работы познать не успела.

И после свадьбы не рисовала. Евгения думает так, и вдруг ощущает в пальцах забытый зуд; представляет себе лист бумаги, на который ложится мягкий акварельный рисунок: плоская крыша многоэтажного дома, на которой стоит девчонка-подросток. Ещё угловатая, нескладная. Она протягивает руку мальчишке, который чуть поодаль держит наготове белого голубя с мохнатыми лапками и хохолком на голове. Девчонка хочет метнуть его в небо…

Волосы у неё выбелены солнцем, а глаза светло-карие, с искорками…

На рисунке уже нет того, как девчонка азартно подпрыгивает на месте и неумело свистит.

Сегодня воскресенье, и Евгения решает повалятся в кровати. Конечно, надолго её не хватит. Привычка рано вставать так укоренилась в её сознании, что всякое послабление отражается на ней не лучшим образом: переспав она встает утомленная, разбитая и в форму её приводит лишь холодный душ.

Но пока ещё нет восьми, квартира покрашена и убрана, завтрак готовить никому не нужно, сама она обойдется и чашкой кофе… Только она успевает так подумать, как звонок в дверь поднимает её. Ну, почему в эту квартиру всегда звонят так рано?!