Замуж не напасть

Оказывается, приехала любимая подруга Люба с мужем. Живёт она в станице, в пятидесяти километрах от города, но всегда заезжает к Евгении повидаться – они дружат с первого курса института, в котором учились в одной группе – получается почти девятнадцать лет. Люба работает в районной архитектуре. У селян сейчас строительный бум, так что архитектору всегда хватает работы.

В восемнадцать лет Люба дала клятву: никогда не жить в селе, никогда не выходить замуж за рабочего и никогда не строить собственный дом, а жить только в государственной квартире.

Все три зарока ей пришлось нарушить, что опять-таки свидетельствует о правоте древнего мудреца… Именно, никогда не давай зароков!

Подруга как всегда поднялась в квартиру, а мужа оставила в машине. Этакий современный Дон-Кихот в юбке с моторизированным Санчо Пансой. Наверняка он ей говорит:

– Иди одна, я вам буду только мешать. Лучше пока схожу в магазин…

Или что-нибудь ещё в таком роде. Не то, чтобы он недолюбливал Евгению. Они – хорошие друзья, но Саша привык оставаться в тени. Любящий, ненавязчивый муж. Чувствует себя вполне комфортно в атмосфере матриархата. Они любят друг друга? Или Люба просто позволяет себя любить? Иначе, откуда снисходительный тон, который нет-нет, да и проскользнет в её отношении к нему?

Теперь Евгения часто перебирает знакомые ей браки: счастливые они или нет? Если да, то в чём? Сама она не хотела бы становиться главой семьи. А уж слово – равноправие – для отношений между полами она вообще считает чужеродным. Сильный пол должен делать более тяжелую работу. Слабый – более тонкую. Так водится издавна. Так, видимо, распорядилась природа. Когда она видит женщину с тяжелым мешком на плече, у неё сердце сжимается от жалости. Может, потому Женя всегда хотела иметь мужа сильного, надёжного. И разницу в возрасте приняла за эквивалент такой надёжности, увы, не понимая, что это от возраста не зависит.

"Ну и что же, что рабочий? – часто повторяла Люба. – Зато мой! И только мой!" Евгения не хочет про своего мужа говорить: зато. Она хочет им гордиться!

– Как живешь? – спрашивает её Люба и внимательно оглядывает. – Развод на тебе не отразился, не волнуйся! Небось, мужики пристают? Их всегда тянет на свеженькое.

Она ревнует к Наде Евгению, хотя и понимает, что они слишком редко видятся, чтобы требовать от неё верности старой подруге. Лучшей, как подчеркивает она.

– Я тут тебе картошки привезла, грибочков…

– Ты чего, к голодающей приехала?

– На одну зарплату теперь не проживешь, – вздыхает Люба. – Купи на базаре! А у нас всё своё.

– Не имей ста рублей! – посмеивается Евгения и, выгрузив сумку, потихоньку подбрасывает подруге часть своей натуроплаты.

– Ты посмотри, мы ехали к убитой горем разведенке, – а она ремонт сделала, – мимо глаз зоркой Любы ничего не пройдёт, – платье новое купила. Молодец, Женька, так держать!.. Кстати, сколько стоит такая краска? Небось, импортная?

– Не знаю. Моляры приходили со своими материалами.

– И сколько ты им заплатила?

– Им – нисколько. А вот тому, кто их прислал, кое-что задолжала…

– Так-так, – Люба явно заинтересована. – Ну-ка, садись и рассказывай все. И чтобы без утайки!

Никто из подруг на утайку не соглашается. Приходится рассказывать, но без особых подробностей.

– Так значит Аристов тебе ремонт сделал? – задумчиво говорит Люба. – Бесплатно?

– За десять поцелуев.

– Так ты думаешь…

– А тут и думать нечего! – фыркает Люба.

– Но я этого не хочу! Я близко знакома с его женой, она хорошая женщина, чего я стану ей подлянку делать?

– Ты права: девиз французских шлюх – не трахайся там, где живешь, и не живи там, где трахаешься!

Евгения морщится.

– Рассобачилась я в своей конторе, – вздохнув, соглашается Люба. – Извини, подружка, если обидела. Так что же ты решила?

– А вот и не знаю. Как заплатить, если он денег не берёт?

– Вопрос, конечно, интересный… Он, я заметила, и раньше в компаниях на тебя посматривал, а сейчас… Одна, ничья.

– Да если бы ты знала!

Она спохватилась, что Люба действительно не знает ни о Викторе, ни об Алексее и самое странное, что Евгения и не собирается ей говорить! Это лучшей-то подруге! К счастью, Люба так озабоченна ситуацией с Аристовым – в общих компаниях она видела его не раз и, в отличии от подруги, давно определила ему место в своей квалификации о людях, – что не замечает её оговорки. Люба считает, что с Аристовым надо держать ухо востро. Поэтому и решает:

– Сделай вид, что ничего не случилось!

– Как?!

– Так. Ты об этом просила? Нет. Чья идея? Его. Как и исполнение. Чего он добивается? Чтобы ты чувствовала себя обязанной! Вот и не давай ему такого удовольствия.

– Ты права. Вряд ли поцелуи получатся невинными.

– Наивнячка! Какие поцелуи? Шуток не понимаешь? С голубого ручейка начинается река… Как Чебурашка, ей-Богу! Я понимаю, без мужчины тебе будет тяжеловато… Может, не стоит так уж заботится о Нине Аристовой?

– Как же я тогда ей в глаза буду смотреть?!