Замуж не напасть

Может, ты не заметила, но за десять дней я похудела на пять килограммов, подходя к этому вопросу предельно серьезно, – продолжает Маша. – Прежде всего я учла опыт знакомых женщин и отказалась пробовать на себе всевозможные диеты. Рекламируемые сжигатели жиров тоже настораживали – у некоторых они вызывали всевозможные побочные эффекты. Один мой знакомый говорит, правда, что лучший сжигатель жиров называется: «Меньше жри!»

– Что нам приходится претерпевать ради красоты! – замечает Евгения.

– Погоди, не перебивай. Так вот, на женской конференции я случайно познакомилась с интересным человеком – Анной Ивановной Белоусовой. Видела бы ты ее: аккуратная, подтянутая, моложавая. А ей седьмой десяток! Показала она мне свою фотографию пятилетней давности – бесформенная слониха! Оказалось, ей повезло: она попала на прием к известному народному целителю и так прониклась его методикой, что сама стала ее всюду пропагандировать. Основной ее девиз – очисти свой организм от шлаков, остальное он сделает сам! Анна Ивановна за год похудела на двадцать семь килограммов. А с лишним весом ушли и болячки. Даже хронические.

– А ты не кинулась в крайность? – интересуется Евгения. – Бесформенной ты никогда не была. Надо ли было истязать себя?

– Истязание – это слишком громко сказано! – не соглашается Маша. – Но одно я знаю точно: фраза «Красота требует жертв» не пустая красивость. Хочешь хорошо выглядеть – потрудись. Исправить огрехи природы можно, если не все, то очень многие.

– У тебя в последнее время даже кожа порозовела, – говорит Евгения.

– Что там кожа, я жизнь для себя открыла! – выпаливает Маша и спохватывается – фраза отдает плакатным пафосом.

– Я тоже открыла, – тяжело вздыхает подруга. – Посмотрела, да, видно, опять закрыть придется!

– Не спеши переживать! – оживляется Маша. – Когда черт помрет, а он еще и не болел!

– У тебя на каждое слово – пословица.

– Много читаю… Хочешь, я тебя с Майклом познакомлю?

– Не хочу.

– Эх, ты! Меня соседка – молодая деваха – просила: познакомь хоть с каким завалящим иностранцем, хочу уехать отсюда…

– И уезжать не хочу, – упрямится Евгения.

– Что же ты хочешь, дитятко!

– Родиться счастливой.

– Ай, сколько скорби! Уж не влюблены ли и мы в проклятого Аристова?

– Не влюблены. Он просто все время мелькает передо мной и мешает спокойно жить! И целуется!

– Насильно?

– Конечно. Что же, по-твоему, я сама его стану целовать? Только от этих поцелуев – шерсть дыбом и мурашки по коже!

– Это симптоматично, – кивает Маша.

Раз за разом она наполняет крошечные рюмки, и Евгения, то ли в запале, то ли от того, что ликер мягкий и легкий, незаметно для себя потихоньку выпивает и пьянеет. Но опьянение это не тяжелое и беспамятное, в которое она упала под давлением пожарного инспектора Светланы, а незаметное, расковывающее, когда хочется говорить высокие слова и смотреть друг на друга влажными от чувств глазами.

– Мне нужно его забыть, – сообщает Евгения Маше, как если бы она говорила о необходимости отдать костюм в химчистку.

– Забудешь! – обещает та. – Что же, тебе без него и доли нет?

– Так он же не дает, – жалуется ее подруга, забыв, что уже говорила об этом, – звонит среди ночи из Швеции, будит…

– Не будет! – строго говорит Маша, внимание которой тоже слегка рассеивается. – Мы тебе такого жениха найдем, до которого Аристов со всеми своими прибамбасами не дотянется!

Глава 16

Утром в пятницу Евгения проходит по коридору к себе и привычно отмечает, что у президента приоткрыта дверь. Как раз сейчас можно высказать ему с глазу на глаз парочку дельных предложений, если он не занят разговором по телефону.

Она успевает войти в «предбанник», в котором обычно сидит секретарша Варвара, но слышит непривычно напористый и безапелляционный голос заместителя президента Петра Васильевича:

– Я уже не говорю о налоговиках. Вспомни, Славку поймали, сто пятьдесят тысяч штрафа впаяли, он больше и не поднялся!.. А если узнает Рубен? Он пришлет своих ребятишек, и ты отдашь не только мои десять тысяч, а вообще все, что у тебя есть!

– Ну зачем мы будем ссориться, Петруша? – странно просительным тоном говорит ему Валентин Дмитриевич. – Банк обещал сегодня дать мне наличку. Получишь ты свои десять тысяч…

Евгения несколько минут медлит; не выглядело бы подслушиванием то, что она околачивается в кабинетике Варвары, а бесшумно уйти у нее вряд ли получится.

– Валентин Дмитриевич, – решается крикнуть она в приоткрытую дверь. – Вы не заняты?

– А, Лопухина! – с явным облегчением откликается тот. – Заходите, что у вас там за вопрос? У меня Петр Васильевич, но он уже уходит. – И обращается к своему заместителю: – После обеда подойдите, Петр Васильевич, решим мы вашу проблему.