Замуж по приказу

У меня так резко подкосились ноги, что я осела кулем на диван. Сердце застучало в висках.

— Я прислушался к твоим словам по поводу контроля огня. Ты была права, ритуал не имеет ничего общего с ним. Когда тебя похитили, я много думал, анализировал, пытаясь выбраться из Апексориума. Что могло быть связано с контролем? Ко мне пришла мысль. У Императоров есть некоторый атрибут власти — старый каменный трон. Во время церемонии вступления на престол я садился на него. Он стоит в музейном зале, им пользуются фактически только раз в жизни. А раньше ведь сидя на нем правили. Я пробрался к этому трону, осмотрел его, нашел, как ни странно, высеченные символы стихий. Может, в троне есть какая-то магия или артефакт, но после того, как я посидел на нем, огонь начал мне подчиняться. Я веду к тому, что твоя роль насчет помощи в контроле огня завершена.

Почему он говорил так сухо и строго, будто не было между нами всего, что случилось за последние недели? Будто не он семь лет оберегал меня. Под ресницами предательски запекло. Бас не сказал ничего плохого и необратимого, но почему я чувствовала, что худшее впереди? В жидкой стали его глаз не теплилось ни капли нежности.

— И что теперь? — выдавила из себя.

— Я могу обходиться без тебя. У меня больше нет причин насильно удерживать тебя рядом с собой. Мартин хорошо показал себя — я могу ему доверить твою защиту. Ты можешь вернуться домой, на работу, видеться с родителями. Жить придется в Лагере. Но я уверен, тебе понравится быть среди таких, как ты. Также я, как и обещал, дам денег на открытие приюта. Или клиники. Что ты там хотела…

 Я бы сняла кольцо с пальца и запустила в лицо этому мерзавцу, но его выбросили еще во время похищения. Мурёныш положил голову мне на колени, я склонилась над ним, гладя густую шерстку и быстро-быстро моргая, пытаясь прогнать слезы.

— Напоминаю, Мартин улетает через час. Если хочешь лететь с ним — тебе пора собираться.

Меня взорвало. Я вскочила и кинулась к Басу.

— Да нечего мне собирать! Тут нет ни одной моей вещи! — я взмахнула руками и стукнула его в каменную грудь. — И ничего мне от тебя не надо! Засунь свои деньги себе в одно место! Чего воспоминания не предлагаешь стереть?

— Хочешь, чтобы я стер? — гневно сощурился он.

— Давай стирай! Не хочу помнить такого придурка, как ты!

— Обойдешься. У меня нет на это времени. Попроси Мартина.

Он отмахнулся от меня и, будто страшно занят, опустился в кресло, уткнулся в смартфон. Я сняла его куртку с плеч и швырнула прямо ему в лицо — но поймал он ее на подлете, выставив руку.

Вот и отлично! Просто замечательно! Лучше не бывает! Я могу быть свободна — тогда мне нечего тут делать ни секунды дольше.

С особой злостью я принимала душ, терла тело, смывая с себя не столько похотливые взгляды тех амбалов, сколько фантомные прикосновения Баса. Ненавидела его сейчас в разы сильнее, чем раньше.

Он даже не поцеловал меня ни разу с того момента, как освободил. Может, он раньше распинался только из-за того, что огонь не мог контролировать? Бешеный коктейль эмоций бурлил в крови, вперемешку с каплями чистой энергии дара. Я случайно чуть дверь не вынесла, когда выходила из ванной комнаты. Переодевалась не скрываясь, а Бас ни разу не поднял взгляд.

Пошел к черту. Что он мне там затирал про то, что если бы не я, то остался сам? Конечно, самому лучше. Сегодня одна, завтра другая. Теперь, на троне, у него от девчонок отбоя не будет.

Я забрала Мурёныша и вышла, не попрощавшись. Обойдется.

От злости за спиной будто выросли крылья. Черные, мрачные. На них я быстро пересекла коридор, слетела с лестницы и поспешила через прихожую прочь. В доме, благо, не осталось никого, а то я точно сбила кого-нибудь по дороге.

На улице уже стояло два джипа. Едва я сбежала с крыльца, Мартин сел за руль одного, Герман выбросил сигарету и пошел к другому, Ник поманил меня к багажнику. Афина молча села на задние сидения. Похоже, ей уже не было дела до наших с Басом отношений. А я ждала хоть одну колкость.

Мурёныша мы успешно усадили в клетку, и я забралась в машину на кресло справа от Мартина. Сидеть рядом с едва образовавшейся парочкой настроения не было никакого.

Командир посматривал на меня с загадочной ухмылкой, выруливая через ворота.

— Что? — не удержалась я.

Он молча покачал головой. Внутри меня кипело слишком много всего, и тишина в салоне раздражала. Прилечу домой, позвоню Люсе и выложу ей все, от и до.

Ай, черт, мне же никому нельзя говорить о ресемиторах. Нужно в Лагере найти подругу. И рассказать о своем неудавшемся романе с Императором? О, тут даже самая молчаливая и скромная девочка разнесет по всем ушам скандальную историю.

Понимая, что поделиться мне совершенно не с кем, я приуныла. За окном проносились скалистые горы и холмы, редкие деревья, кусты на замерзшей земле. Следом, не отставая, ехал Герман. Он зачем? Вроде не собирался улетать. Прикрывал на всякий случай?