Замуж по распределению

Алира пока не совсем очнулась от видения. Она пыталась и не могла понять, почему вдруг ей привиделся именно Илиодор в качестве наставника, неужели чувства к нему не угасли, уступив место другим, более сильным, как казалось до этого ритуала? Или все дело в пресловутой связи, которая так важна для зиндаррианцев и ее чувства — всего лишь результат внушения, а из подсознания пытается пробиться то самое, настоящее?

— Ошибка или нет, судить уже не нам. Мое предназначение как оракула видеть силу и помогать тебе. Первая в наличии, уж поверь, здесь просто искрит от избытка силы; чем-то подобным, если можно сравнивать оригинал и тень, я тоже владею, поэтому могу сказать уверенно. Ритуал возвращения воспоминаний о прошлом воплощении тоже вроде бы сработал, если ты все же можешь управлять силой. На все воля Зиндаррии, плохое никому не хочется вспоминать, даже боги не исключение.

— Голова болит. Может, уберемся уже отсюда?

Чувствуя, что боль и в самом деле овладевает ею, мешая мыслить трезво, Алира не хотела вновь начинать спор и попыталась подняться, но опять легла, едва сдержав стон разочарования при виде собственного бессилия.

— Сейчас я все устрою, — отозвалась Конмира, отправив кому-то сообщение и наблюдая, как сила, которая до этого заполнила собой весь храм, сжимается, превращаясь в упругий смерч и возвращаясь к своей хозяйке.

Алире предстоял как минимум еще один ритуал, но говорить об этом госпожа президент совершенно точно не собиралась, он будет болезненным во всех отношениях. И пугать дочь незачем, главное, что Конмира знает, как потом спасти ее.

Глава 17

Летать ночью Дэвид особенно любил. Зиндаррия мирно засыпала, погружаясь в темноту под прощальными лучами алого заката. И после наступало самое тихое время, когда лишь редкая птица или зверь подавали голос. Шаттлы летали бесшумно, и Дэвид чувствовал себя свободным, как феникийские красавцы, властвующие даже над самим огнем такими ночами. Но на этот раз иные мысли овладевали зиндаррианцем, когда он смотрел на безмятежное лицо спящей жены, периодически отводя взгляд от навигационных приборов. Сегодня все выяснилось, и теперь со всей определенностью можно сказать, что его землянка, живая и непосредственная, отныне принадлежит всем. Она — будущее народа, давно ожидающего свою спасительницу, а его задача быть безмолвным стражем, оберегающим хрупкое смертное тело, чтобы не допустить повторения давней трагедии.

Госпожа президент сначала сообщила главе службы безопасности и после поставили в известность Дэвида, что инициация богини совершилась. Алира теперь не просто человек — она носитель дара, сосуд силы и ей требуется отдых, восстановление и любовь мужа, который просто обязан окутать богиню заботой. Прежняя связь, окончательно окрепшая и связавшая Дэвида с женой, оказалась много более тяжелой ношей, чем представлялось ему ранее. Долг… Долг… Долг… Именно это слово, повторяясь, твердил зиндаррианцу голос матери, которая в очередной раз давала наставления, будто вбивала гвозди. И почему-то от этого не возникало чувство гордости, напротив, откуда-то из глубины поднимался и вырастал протест. Неужели на этом все, что случилось между ними с искренней и нежной, столь же необычной, сколь и стремительно ставшей настоящей любовью, землянкой, закончится? И распределение Алиры станет на самом деле работой для нее и для него?

Впереди замаячили огни посадочной башни фермы родителей, и шаттл начал снижение. Оставаться во дворце Дэвид не захотел, чтобы провести последнюю ночь со своей прежней, обычной и еще не ставшей божеством для всех женой. Плавно спустившись, шаттл погасил огни, чтобы уснуть до следующего полета в объятиях стыковочного шлюза. Зиндаррианец же бережно подхватил спящую Алиру на руки, а она, улыбнувшись, обвила тонкими руками его шею, доверчиво прижавшись. Оказывается, Дэвид уже успел привыкнуть к этому… В горле сжался комок из чувств, которые зиндаррианец всегда запрещал себе испытывать — горечь обиды и желание все бросить, сбежать, навсегда скрывшись от обязанности быть примерным мужем, чтобы остаться любящим и любимым.