Замуж с осложнениями - 3

       — Обязательно, — улыбаюсь я. — Пожалуйста, называйте меня Лиза, мне так удобнее. Я постараюсь сегодня вечером всех собрать, чтобы вас с ними познакомить. А пока вам лучше будет пойти домой отдохнуть.

       — Хорошо, — послушно кивает она. — Мне вечером... вышивание брать?

       — Как хотите, — пожимаю плечами. — Если вам это не интересно, можете и не заниматься рукоделием.

       — Да? — оживляется она. Но тут же озадачивается: — А чем мне тогда заняться? Получится странно, если все будут шить, а я — так сидеть.

       — А что вы любите делать? — спрашиваю, чувствуя, как у меня начинает болеть голова.

       Эсарнай надолго задумывается. Я успеваю извиниться, сходить в другую комнату за таблеткой, налить себе воды и выпить прежде чем она наконец выдаёт:

       — Мне нравится говорить на всеобщем.

       Классно. Может, отправить её в помощь Унгуцу? Хотя если она может говорить, это вовсе не значит, что она может преподавать.

       — Вы ведь им хорошо владеете, не так ли? — тяну время.

       — Мне кажется, что неплохо, — пожимает плечами она. — И я много песен на нём слушаю.

       — Хм, — говорю я. — А может, вы мне поможете в одном полезном деле?

       — Я? В каком? — удивляется она. Видимо, мысль, что можно принести пользу, ей совершенно нова.

       — Да меня вот тут Старейшина Унгуц попросил попереводить со всеобщего на муданжский всяких текстов про здоровье. Конечно, большинство из них сложные, там нужно хорошо разбираться в теме, но есть и простые... — пока говорю, открываю и бужу бук, вывожу на экран оглавление моей подборки. — Вот, например, "Как правильно учить ребёнка ходить". Или ещё "Почему надо мыть руки перед едой". Тут специальных знаний не нужно, только понять, что написано, и изложить по-муданжски. Возьмётесь?

       — Не знаю, — мнётся Эсарнай. — Я такого никогда не делала. Даже не знаю, с какого конца взяться...

       — Советую начать с начала, — хмыкаю я. — А буком-то пользоваться умеете?

       — Ну... у меня есть планшет. Им умею. Это подойдёт?

       — Вполне. Давайте-ка приходите вечером, посмотрим, можно ли вас задействовать на благо нации.

       Я это сказала в шутку, но Эсарнай, кажется, восприняла всерьёз. Смотрит на меня большими одухотворёнными глазами. Потом спохватывается и откланивается. Не знаю уж, сэкономлю ли я свои силы, усадив её за перевод, или наоборот, ещё больше потрачу... Но было бы очень неплохо приставить тётку к делу, пока она не рехнулась от забористой муданжской женской тоски.

Глава 6.

     Когда я наконец добираюсь распаковать тюк от Орешницы, понимаю, что она на сей раз превзошла себя не только в мастерстве, но и в материалах. Её скромный подарочек оказался ансамблем из трёх дилей с аксессуарами — на меня, на Азамата и на Алэка, плюс ещё несколько маленьких дилей Алэку на вырост. И каждая вещь расшита драгоценными камнями с такой щедростью, как будто этого добра у неё горы.

   В лёгком шоке отправляюсь на рынок с твёрдым намерением затащить-таки мастерицу в свой круг. А то она мне такие подарки дарит, а приближённой подругой ей, видите ли, не по чину быть. Ну уж нет.

   — Доброго вам дня, — говорю, тормозя у её палатки. — Ваши подарки меня глубоко потрясли.

   — Что ж так? — озабоченно спрашивает она.

   — Вам, э-э... камушков не жалко?

   Она покатывается со смеху.

   — Да что вы, Хотон-хон! У меня два старших сына их промышляют. Вот уж чего-чего, а этого у меня хватает! Семья богатая, вы за меня не волнуйтесь, Хотон-хон.

   — Так чего же вы тут за прилавком стоите, если у вас такое состояние? — не понимаю я.

   — А так вы думаете, откуда богатство-то берётся? — продолжает потешаться она. — Муж за этим прилавком всю жизнь простоял, на шестерых детей скопил, да их прокормил, да ни одному подрабатывать не пришлось, пока ремёслам учились. Сейчас вот, по старости, тяжело ему одному, а мне дома скучно сидеть одной, вот и помогаю. Дети-то все взрослые, почти у всех свои дома, — она кивает в сторону двоих парней, которые выгружают из машины ящики с сухофруктами. Одного из парней я уже видела, это тот, жирафоподобный. Второй мне не знаком, но жутко красивый. — А одной сидеть, да шить без конца — этак со скуки и помереть недолго. Тут-то, на рынке, и новости узнаешь, и поболтать есть с кем.

   — Отлично! — улыбаюсь я. — У меня как раз есть одна подруга, которой жизненно необходимо перенять ваш взгляд на мир. Пойдёмте-ка сегодня вечером ко мне, а? Клуб соберётся...

   — Да я занята, лапочка, — мотает головой Орешница. — Сами посмотрите, куда ж я отсюда пойду? Вон сколько всего продать надо!

   После того, как я скупаю у Орешницы весь прилавок (а что, товар не портится, отвезу на Дол, будет что погрызть), ей ничего другого не остаётся как примкнуть к вечернему собранию. Её духовник был в полном замешательстве от вопроса, имеет ли она право вступить в мой круг, и не взялся брать на себя ответственность за такое важное решение. Вместо этого он написал Ажгдийдимидину, который всё разрешил. Потому он утром от меня и отмахнулся: знал, что проблема уже решена. Сыновья Орешницы берут на себя доставку и сборы, так что их мать сразу отправляется со мной во дворец.