Замуж с осложнениями

— Он еще стоит? — удивляется Азамат. — Я думал, после смерти старого Угуна «Хозяин» долго не проработает. — Он продолжает говорить, пока мы садимся в машину. — Его племянник ведь ни за что не хотел переезжать в Ахмадхот, а больше и родственников вроде бы не было живых.

— Не хотеть-то он не хотел, — говорит Тирбиш, выруливая с площади на одну из радиальных улиц, — да только старый Угун его не спросил. Устроил все так, чтобы трактир ни на день не закрывался, вы же помните, как он это умел.

Мы подъезжаем к особо глубокой луже, и Тирбиш форсирует ее, не снижая скорости. Фонтаны из-под колес, конечно, до небес, но нас даже не качнуло. Сашка бы за такую машину полцарства отдал, у него вокруг дачи дороги-то в межсезонье не лучше.

Нужный нам трактир оказывается совсем близко — оно и немудрено, Ахмадхот вообще небольшой город. Это тоже саманный дом, большой и круглый, насколько я могу судить, с маленькими окнами, подсвеченными красным и оранжевым, а над входом торчит уж очень толстый козырек. Темновато для рассматривания, свет только из окон соседних домов да из фар Тирбишева драндулета.

— Развернись, посвети, — говорит ему Азамат. — Лиза ведь не видела…

Тирбиш послушно разворачивает машину так, чтобы фары глядели на здание трактира, и становится видно, что козырек — вовсе никакой не козырек, а голова вроде змеиной. Через несколько секунд я понимаю, что все здание представляет собой гигантскую черепаху с монументальными ножищами-колоннами, подпирающими покатую крышу-панцирь.

— Ух ты-ы-ы… — протягиваю я, рассматривая исполинскую черепаху. Она правда как живая, не стилизация какая-нибудь, не намек, а просто того и гляди двинется на нас, разевая свой драконий клюв.

— Пойдем, пойдем, — посмеивается Азамат. — Налюбуешься еще на архитектуру.

А сам довольный как слон, что я так впечатлилась.

— Да уж, — говорю, — это не гарнетское стекло с пальмами.

Мужики ржут.

Внутренность «Щедрого хозяина» не уступает наружности. Там и правда красно-оранжевое освещение, не очень яркое, но видно хорошо. Потолок представляет собой гигантский зонтик, вдоль спиц которого развешаны фонарики, бусики, ленточки, шнурочки, статуэточки и прочая дребедень. Посередине зала, очевидно, кухня, распространяющая во все стороны здоровые запахи вкусной, сытной и разнообразной пищи. Там заправляет сурового вида тетка в три обхвата, а к ней иногда присоединяется снующая по залу официанточка в свободных штанах, тоже не дистрофичная, мягко говоря.

Сам зал представляет собой очень толстый ковер, по которому хаотически раскиданы подушки для сидения, а между ними с трудом втиснуты столики соответствующей высоты. Сейчас тут довольно людно, хотя и не аншлаг. Вокруг столиков поблескивают черные лоснящиеся муданжские затылки. Посетители по большей части вальяжно раскинулись на подушках, попивая, пожевывая, покуривая и похохатывая. Действительно сидят и едят единицы. Удивительно, но при всем при этом совсем не душно, не то что у Старейшин.

Мы устраиваемся вокруг столика неподалеку от входа.

— Все-таки женщина готовит? — замечаю я. — Нарассказывали мне тут…

Азамат поднимает взгляд на кухарку.

— Сам удивляюсь, — кивает Тирбишу: — чего это она?

— Ее племянник Угуна нанял, — говорит Тирбиш с хитрой физиономией. — Она вдова с Восточных островов. Всю жизнь хотела жить в столице, да муж на это заработать не успел. А тут Удан ей предложил халявное жилье да парнишке ее образование. Она же с годовалым осталась. Ну так она решила, что ради такого дела можно и поработать, пока на повара не скопит. Да и втянулась, сыну уже пятый год пошел, а она все здесь. Девчонок со своего острова притаскивает, а они там красивые такие… По паре месяцев поработают — и замуж.

— Это так Восточные острова вообще без женщин останутся, — усмехается Азамат.

Тут к нам подходит официантка, похожая на свежую булочку.

— Чего будет угодно? — спрашивает она, без тени стеснения рассматривая меня. То так голову повернет, то сяк.

Азамат открывает было рот, но Тирбиш вдруг перебивает и заказывает какое-то непроизносимое блюдо, которое, насколько я поняла, ему здесь особенно нравится. Он тут же извиняется перед Азаматом и поясняет:

— Бул-Ивсин потрясающе готовит… — тут он снова говорит то непроизносимое слово, — вам обязательно надо попробовать!

— Не уверен, что Лизе понравится, — качает головой Азамат, но сглатывает при этом очень выразительно.

— Да я не шибко голодная, — отмахиваюсь. — Не понравится — обойдусь, так что бери что хочешь.

Сдобная официантка приносит нам чаю, и Азамат, понюхав его, тут же зачем-то требует еще. Оказывается, обо мне печется: принесенный чай содержит в себе бараний жир и острые приправы и для меня совершенно несъедобен. Но вот второй чайник тоже тут, и можно спокойно разлечься на подушках в ожидании основного блюда.

— Ну расскажите же, как все прошло! — не выдерживает Тирбиш.