Замуж со второй попытки

Она вспомнила слова своего наставника о том, что он увидел в отснятых ею фотографиях.

— Полагаю, тема как‑то связана с одиночеством. Все лица на моих снимках — грустные.

Милла увидела, что глаза Кормака на мгновение помрачнели. То, что она в них прочла, заставило ее почувствовать головокружение и отвести взгляд. Но даже повернувшись к Сэму, она по‑прежнему ощущала взгляд Кормака на своей коже.

Сэм отщипнул кусок от булочки, щедро намазал его маслом и спросил:

— Почему художники никогда не рисуют счастливых людей? На всех портретах, которые я могу припомнить, лица выражают целую гамму эмоций — от слегка раздраженных до совершенно несчастных. Но никто не улыбается.

— За исключением Моны Лизы, — заметила Лили.

Сэм опустил нож.

— Это не улыбка, это гримаса…

Милла снова взяла свою ложку. Она была рада, что тема разговора изменилась. Нужно было что‑нибудь съесть, даже если присутствие Кормака за столом заставляло Миллу нервничать. Стоило ей поднять глаза, каждый раз она неизменно встречалась взглядом с Кормаком и опять отворачивалась, чувствуя, как голова идет кругом. Миллу озадачивало сочетание жара в его глазах с прохладой его тона. Она не могла понять, почему Кормак то молчит, не участвуя в застольной беседе, то вмешивается, когда разговор заходит о свадьбе, чтобы сменить его направление.

Когда Рози заговорила о том, что в ее свадебном торте все уровни будут разного вкуса, Кормак положил вилку и ложку на тарелку.

— Ради всего святого, Рози, неужели ты не оставишь нам сюрпризов? Слушая тебя, мы уже раз десять пережили день твоей свадьбы еще до его наступления!

Когда за столом после этих слов воцарилась тишина, Милла медленно подняла на Кормака глаза. Только сейчас она осознала, что он ради нее на протяжении всего ужина старался переводить разговор с обсуждения приготовлений к свадьбе на отвлеченные темы — то задавал Милле вопросы о ее работе, то спрашивал отца о том, как идут дела в поместье.

Она почувствовала прилив противоречивых эмоций. Все это время Милла считала Кормака жестким по натуре, а он весь вечер пытался ей помочь.

Кормак взглянул на нее, затем повернулся к своей сестре и провел рукой по волосам.

— Извини, Рози, я не хотел тебя обидеть…

Рози заморгала в легком недоумении, а затем расплылась в улыбке.

— О боже, это действительно произошло…

Сэм с любопытством посмотрел на нее.

— Что произошло?

Рози покачала головой и рассмеялась.

— Я превратилась в капризную невесту. 

Глава 4

Двери церкви распахнулись, и Милла сжала руку отца. Он нервно улыбнулся в ответ.

— Идем, дорогая. Держись крепче.

Она посмотрела на букет в своей руке, затем медленно пошагала по проходу между церковными скамьями, на которых сидели приглашенные гости. Все лица повернулись к Милле. Она наслаждалась написанным на них восхищением.

Кинув взгляд вперед, Милла попыталась разглядеть своего жениха, ожидающего ее у алтаря, но не смогла его увидеть, потому что проход был очень длинный.

Внезапно начался дождь. Она хихикнула, когда крошечные капли воды прилипли к ее ресницам и украсили розы в ее букете. Затем дождь пошел сильнее, намочив украшения на церковных скамьях.

Милла посмотрела вниз и увидела, что шагает по грязи, которая уже испачкала ее свадебные туфли и забрызгала подол свадебного наряда.

Отец и гости куда‑то исчезли. Милла пыталась приподнять подол своего платья, чтобы тот не пачкался, но платье вдруг стало слишком тяжелым, и она едва могла в нем передвигаться.

Милла уронила букет и заплакала, продолжая дергать платье, чтобы идти дальше, но не могла сдвинуться с места. Она искала взглядом жениха, но у алтаря стоял только священник.

Он подошел к Милле, качая головой, и спросил:

— Почему ты здесь?

Милла застонала и открыла глаза. Сердце бешено колотилось. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что церковь, дождь, грязь, отсутствующий жених — все это было лишь во сне. Она вздрогнула от облегчения и вытерла влажные щеки ладонями. К счастью, Дэн порвал с ней прежде, чем все зашло так далеко. Возможно, в каком‑то смысле ей повезло.

Кошмар исчез. Милла лежала в постели и слушала звуки незнакомого дома: шаги по каменным плитам в зале, поскуливание собаки, звук газонокосилки на лужайке.

Мысли Миллы обратились к событиям предыдущего вечера, а затем она подумала о том, как чувствовала бы себя сейчас, проснувшись в коттедже, где стоит полная тишина. В этом доме Милла чувствовала себя чужой, и меньше всего ей сейчас хотелось завтракать с Бьюкененами — особенно с Кормаком.

* * *

Накануне вечером Лили сообщила, что в этом доме не собираются все вместе на завтрак в столовой, а каждый завтракает на кухне в удобное ему время. Милла ценила неформальность, но мысль о том, что ей придется рыскать по чужим кухонным шкафам в поисках кофе и хлопьев, казалась немного пугающей, поэтому, войдя в кухню и обнаружив, что там никого нет, Милла вздохнула с облегчением.

Она успела приготовить и выпить чашку кофе с молоком, когда раздались чьи‑то шаги, дверь распахнулась и вошел Кормак, отчего у Миллы тут же перехватило дыхание, а щеки покраснели.