Замуж в другой мир (СИ)

— А у нас принято петь, когда хочется, — я подошла к завалинке, где мне тут же нашлось место рядом с Каленом. — И для этого не обязательно музыкальное сопровождение.

Выражение лиц окружающих я уже не различала, только увидела, как белоснежные брови Калена поползли вверх от удивления. То ли он поражался моей бесцеремонности, то ли тому, что я действительно собираюсь петь без аккомпанемента. А я вспомнила, как приезжала к родителям, куда шумной компанией часто наваливались остальные наши родственники, дальние и не очень, и после бурного застолья мы пели русские народные песни. Хороший голос мне достался по наследству от мамы, а музыкальный слух отточили в соответствующей школе.

— Ромашки спрятались, поникли лютики,

Когда застыла я от горьких слов.

Зачем вы, девочки, красивых любите.

Не постоянная у них любовь.

Сняла решительно пиджак наброшенный,

Казаться гордою хватило сил.

Ему сказала я: «Всего хорошего!» -

А он прощения не попросил.

Ромашки сорваны, завяли лютики,

Вода холодная в реке рябит…

Зачем вы, девочки, красивых любите, -

Одни страдания от той любви.

Когда-то я не могла петь эту песню без слёз. Вспоминала мужа, пела и плакала. Потом болезненная зависимость от бывшего прошла, но манера исполнения осталась. Собственные пережитые страдания так и звучали в песне, придавая ей ещё больше задушевности и проникновенности, чем задумали авторы.

— У госпожи необычайно красивый голос, — с нескрываемым восхищением произнёс Кален. Он говорил очень тихо, словно боялся нарушить молчание, которое за время моего пения стало ещё более глубоким, чем когда я пришла сюда.

— Да, ладно! — отмахнулась в ответ.

Тут отмерли остальные и принялись наперебой расхваливать меня и мой талант. Не зная, отнести их лесть на счёт моих способностей, или на счёт авторитета жены наместника, я решила вернуться обратно в зал, хотя уходить не хотелось.

Рена я к своей нечаянной радости обнаружила в гордом одиночестве. Стол был заставлен самыми разнообразными блюдами, начиная от салатов, продолжая мясом, птицей, рыбой и заканчивая десертами и вином. Надо будет выучить тот таинственный знак, который Рен показал официанту и имевший такой обильный результат.

— В том мире у тебя остался возлюбленный?

Услышав вопрос, я едва не подавилась, отложила вилку и посмотрела на селестина. Молчал, молчал и на тебе, выдал! Кстати, что это? Обычное любопытство или неподдельный интерес?

— Нет, муж, — сделала паузу, исподтишка наблюдая за реакцией Рена. Бровью-то он, может, и не повёл, но губы поджал и едва заметно напрягся. Отследив всё это, я добавила: — Бывший муж.

— Ты пела так, будто…

— Мм?

Поесть мне сегодня не дадут. Ну и ладно, не больно-то хочется.

— Словно испытываешь сильные чувства по отношению к мужчине, — закончил Рен (надо отдать ему честь) очень ровно. Редко какой мужчина способен разговаривать на подобные темы, не спотыкаясь.

— Когда-то испытывала, — не стала лукавить я. — Теперь прошло.

Очередной зевок заставил меня окончательно отложить вилку в сторону.

— Как же я устала и хочу спать, — сказала, поднимаясь из-за стола.

— Ты так ничего и не съела, — заметил селестин.

— Не хочу, — мотнула я головой. — Проводишь?

Рен согласно кивнул, поднялся следом и предложил свою руку, на которую я с нескрываемым облегчением и удовольствием оперлась. Усталость накрыла внезапно. Ноги тут же стали ватными, а тело — неподъёмным. Пение словно высосало из меня остатки сил. А может, виной тому была пара глотков вина, которые я сделала практически натощак? Почувствовав моё состояние, Рен неожиданно подхватил меня на руки и понёс вверх по лестнице. Я успела заметить несколько лиц обслуги, провожающих нас любопытными взглядами. Был среди них и любопытный тощий официант.

Глава 13

Тот, кто придумал выражение «бабочки в животе», в трёх словах метко и ёмко описал ощущения, возникшие у меня, когда я оказалась у Рена на руках. Осознание того, что он мой муж, и вследствие этого имеет законную власть над моим телом, так же как и я над его, поневоле приводило в чувственный трепет. Если сейчас, отнеся меня в комнату, он не уйдёт, а останется, я не смогу и не захочу сказать «нет». Вино или усталость будут тому причиной, неважно. Я знала одно: стоит Рену ЭТОГО пожелать, и я сдамся, несмотря на все веские доводы против, что высказывала прежде.

Была надежда на Клоу, но и та не оправдалась. Увидев нас, селестина поспешила покинуть комнату. Эй, куда? А кто поможет мне раздеться? Кстати, Рен, опустив меня на кровать, тоже собрался уходить. И тут я ляпнула:

— Останься.

— Зачем? — замер муж на полдороги к двери.

— Затем, чтобы утереть нос кейсеру, — нашлась я, сама не зная, что скрывается за моим предложением остаться. — Из-за того, что ты последнее время сторонишься меня, он уже считает, что я его собственность.

— Исполняю твоё желание, — невозмутимо пожал плечами Рен.

— Слишком ретиво и охотно ты принялся его исполнять, — усмехнулась я. — Даже Эжени к этому делу подключил.

— Ревнуешь? — на губах селестина заиграла ироничная полуулыбка.