Замуж за «аристократа»

Мебель из красного дерева, хрустальная люстра таких невероятных размеров, что вполне могла бы украсить Большой театр. В его квартире было много необычных вещей – я никогда такого не видела. Черный кожаный диван. Низенький журнальный столик со стеклянной поверхностью. Напольная японская ваза, расписанная картинками из жизни самураев и гейш. Радиотелефон – как у героев иностранного фильма!

– Что оробела, красавица моя? – насмешливо спросил он. Хотя я прекрасно видела, что ему приятно мое восхищенное смущение. – Кажется, у меня есть красное вино. Я привез его из Ялты – ездил туда на съемки.

– Ох и здорово там было, наверное! – вырвалось у меня. – На море, да еще и вместе с киногруппой…

– Я и тебя как-нибудь с собою возьму, – улыбнулся он, – это не последний мой выезд. Ты хотела бы поехать со мной?

– Конечно, – пожалуй, слишком быстро ответила я.

Я не могла поверить своему счастью. Александр Дашкевич пригласил меня съездить с ним на море! Мы вместе – известный актер и обычная студентка – строим планы на будущее. Нас ждет общее будущее!

– Ну так как насчет вина?

– Наверное, я и так много выпила, – засомневалась я.

– Тогда кофе, – покладисто согласился он. – У меня есть швейцарский шоколад. Горький. Любишь такой?

– Ни разу не пробовала, – честно призналась я.

– Ладно, принцесса. Иди пока отмывай свою кофточку. А я сварю кофе. Ванную найдешь?

…Ванную я нашла. Правда, я вовсе не была уверена в том, что эта белоснежная комната, напоминающая отсек космического корабля, и есть ванная. Разве могла советская студентка знать о том, что такое джакузи или биде? Я неуверенно повернула металлический кран. Вода отчего-то пошла снизу – она пузырилась на дне ванной, тонкими струйками билась о причудливо-овальные стенки. Чудеса какие-то, недоумевала я, расстегивая пиджак.

Дверь приоткрылась, в ванную заглянул Александр. В руках он держал расписной поднос с миниатюрными дымящимися чашками и огромной плиткой шоколада в нарядной золотистой обертке.

– Кофе заказывали? – он услужливо поклонился. – Что, у тебя идет активная борьба с кранами? Постой, я тебе помогу.

Он поставил поднос на причудливый мраморный столик и одним незаметным движением включил воду.

– Ну что, красавица? Смывай свой гуталин, и буду кормить тебя шоколадом.

Я обернулась к нему, инстинктивно скрестив руки на груди. Я хотела, как и положено приличной девушке, запротестовать, но, встретившись с ним взглядом, вдруг поняла, что бессмысленно все это. Знаете, когда на тебя так смотрят, ни к чему притворяться и играть. Под таким взглядом хочешь или нет, а начинаешь плавиться, как эскимо на солнцепеке.

Кто первый сделал шаг навстречу? Возможно, я. Неопытная девчонка, принципиальная отличница, молоденькая девственница, я впилась в его полные губы, словно они были единственным источником жизни. Его руки опустились на мои перемазанные гуталином плечи, и под этой приятной теплой тяжестью мои колени предательски ослабли, я сползла на кафельный пол, увлекая его за собой.

Мы катались по полу, как борцы на ринге. Довольно, я больше не хотела быть девственницей, я хотела быть шлюхой – с порочным взглядом покрасневших от бессонницы глаз, с искусанными распухшими губами, с истерзанным, сладко ноющим телом.

– А ты девочка что надо, – одобрительно прошептал он, взглянув на меня с некоторым удивлением.

Мне было все равно, что он обо мне подумает.

Кафельный пол был холодным, моя голова неудобно упиралась в стиральную машинку, а застежка лифчика больно царапала лопатку – все это я осознала потом, когда тысячу раз мысленно прокручивала эту сцену.

Он не спешил – он целовал мой живот, и облизывал тонкую кожу под коленками, и щекотно посасывал пальчики на ногах. Я не почувствовала ни боли, ни испуга, когда он наконец оказался внутри, я крепко сжала его спину коленями – этот жест казался мне таким естественным, словно я выросла в публичном доме и всю жизнь только и делала, что наблюдала, как люди занимаются любовью.

В какой-то момент я посмотрела на него и увидела, что глаза его закрыты. А выражение его лица показалось мне настолько забавным, что возбуждение мгновенно сменилось нежностью. Сашин лоб пересекали напряженные складки, губы были упрямо сжаты – словно он не женщину любил, а пытался решить сложное логарифмическое уравнение.

Внезапно он открыл глаза и рассеянно улыбнулся.

– Что случилось, девочка? – спросил он. – Что тебя так рассмешило?

– Меня?

– Почему ты смотришь на меня и улыбаешься?

Я ничего не ответила, хотя прекрасно знала почему. Догадывалась об этом и раньше – а теперь могла бы поклясться, что не ошиблась.

Просто я влюбилась. Окончательно и бесповоротно…»

Глава 4