Замуж за бывшего мужа

Имоджин встала и направилась в небольшой рабочий кабинет, где на полках хранились любимые книги, старые фотоальбомы, а также коллекция видеокассет с любимыми фильмами. Имоджин частенько поддразнивала Валентина, обвиняя в консерватизме. Зачем хранить архаику, когда все можно перевести в цифру и сэкономить массу места и пространства. Но Валентин упорно стоял на своем и говорил, что ему приятно листать книги и альбомы и вспоминать старые добрые времена. Она подошла к полке и вынула альбом с надписью «Африка» на корешке. Открыв его, Имоджин немедленно окунулась в то время, когда они вместе работали в одной из стран Центральной Африки. Почувствовала звуки, запахи, жару, увидела местное население. Ее контракт был коротким, она заменяла коллегу, которая была вынуждена ненадолго уехать по семейным обстоятельствам. Но Имоджин продлила контракт из-за встречи с Валентином. И была счастлива, пока не вмешалась Карла.

У Имоджин защипало в глазах, и пришлось смахнуть навернувшиеся слезы, прежде чем перевернуть страницу. С фотографии на нее смотрела она сама, но на семь лет моложе, и такая влюбленная и счастливая.

Однако сейчас ее чувство стало более глубоким и зрелым. Валентин был и остается ее первой и единственной любовью. А она говорила ему об этом когда-нибудь? Показывала ему свою любовь? Нет. Имоджин никогда не позволяла себе любить его так, как он этого заслуживает.

С самого начала их первого брака она только и делала, что наблюдала за ним и ждала, что он проявит себя как ее отец. И практически преподнесла его Карле на блюдечке с голубой каемочкой. Вместо того чтобы искать различия между отцом и Валентином, она искала сходство, и, когда якобы нашла в тот роковой вечер, их брак пошел под откос. Исчезла вера, что они идеальная пара, навечно соединенная взаимной любовью.

Имоджин пролистала альбом до конца, отмечая, как она менялась, как безмятежное счастье уступило место сомнениям. Она сама взрастила паранойю тем, что вышла замуж за мужчину, похожего на ее отца.

Она закрыла альбом и поставила его на место, уверенная, как ей поступить дальше. Ей нужно срочно ехать в больницу и быть возле мужа. Она должна поддержать его в такую сложную минуту. А затем сказать ему правду о своей любви, когда настанет подходящий момент.

* * *

Валентин неподвижно сидел на неудобном жестком стуле у входа в блок реанимации, где врачи пытались вернуть Алису к жизни. Уронив голову на грудь, он вспоминал свои стычки с бабушкой и обидные слова, которые ей говорил, как злился на нее три месяца назад за эту свадьбу. А она хотела для них только хорошего. Им с Имоджин надо было самим разобраться, а не вовлекать Алису.

Если, конечно, Имоджин захочет разбираться после сегодняшнего демарша Карлы.

Он знал, что Карла лжет, но ему не забыть выражения лица Имоджин, искаженного гримасой боли. Она была буквально раздавлена заявлением Карлы и не сумела этого скрыть. Ему было очень жаль, что Имоджин причинили столько страданий, но одновременно он злился на то, что, несмотря на трехмесячные обоюдные старания исправить ситуацию, она поверила Карле с первого слова.

Хотя что в этом удивительного? Имоджин выросла в атмосфере лжи и уловок со стороны отца. Немудрено, что она поверила в ложь Карлы. Теперь ему будет еще труднее переубедить ее.

Он прикрыл глаза и прислонился к стене, чувствуя усталость и напряжение. Как бы ему хотелось сейчас снова стать практикующим врачом и спасать Алису вместо того, чтобы маяться в ожидании. Сейчас у него интересная и важная работа, но он скучал по неотложной медицине. Ему нравилось спасать людей в кризисной ситуации. А сейчас он и сам оказался в подобной. Сумеет ли из нее выбраться? Пустит ли Имоджин его обратно в свое сердце и свою жизнь?

Легкое прикосновение к плечу и знакомый аромат духов заставили Валентина открыть глаза.

— Валентин, как она?

— Пока не знаю, — ответил он, накрывая ладонью ее руку, словно боялся, что она снова от него отшатнется.

Имоджин была здесь, рядом с ним. Они молча сидели рядом. Валентин упивался ее близостью. Она давала ему силы. Она сама пришла. Он больше никуда ее не отпустит, но не станет считать ее присутствие в его жизни само собой разумеющимся, как было семь лет назад. Теперь он станет смотреть на многое другими глазами и ставить себя на ее место. Голос Имоджин прервал его размышления.

— Валентин, тебя зовут, — сказала она.

Его охватил страх.

— Доктор Хорват?

— Да. — Валентин поднялся со стула.

— Нам удалось стабилизировать состояние вашей бабушки. Мы переводим ее в блок интенсивной терапии. Завтра утром проведем дополнительные исследования, но уже сейчас ясно: необходима операция. Мы обсудим это с ней утром. Надеюсь, вы понимаете, что медлить нельзя.

— Да, конечно. Спасибо. Я могу ее увидеть?

— Только недолго. Она очень слаба.

Валентина раздирали мучительные противоречия. Что, если Имоджин уйдет, пока его не будет? А что, если он будет помнить только то, как бабушку увозят от него на каталке? Как быть?

— Иди к ней, — сказала Имоджин. — Я подожду тебя здесь.