Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

– Точно не передумали? – спросила их в последний раз.

Няньки-разведчики покачали головами.

– Ну, тогда пойдемте обедать. – С этими словами я вынырнула из воды и не спеша зашагала к берегу, наблюдая за тем, как округляются глаза и вытягиваются лица агентов.

Видимо, не рассчитывали они на столь близкое знакомство с леди. Вернее, с ее телом. И если они не напишут об этом в отчете моему мужу, я сама ему с удовольствием доложу.

На то, чтобы вытряхнуться из шокового состояния, агентам потребовалось секунд пять, не меньше. Поняв, что если продолжат пялиться на ее новоиспеченную светлость, совершенно, к слову, голую (не люблю купаться в одежде, к тому же я у себя дома), его давноиспеченная светлость их запросто четвертует, колесует или вздернет на виселице, агенты отвернулись.

– Все так ужасно? – невинно поинтересовалась я, останавливаясь на берегу и отжимая волосы.

– Ваше сиятельство, пожалуйста, оденьтесь, – попросил тот, что был постарше.

– Но я же мокрая. Сначала мне надо обсохнуть.

Может, только послышалось, но, кажется, агенты заскрежетали зубами.

Я не стала их долго мучить. Скрутив волосы в тугой узел, оделась и пошла отвязывать Джокера.

– Не знаю, как вы, господа, а я умираю с голоду.

Полагаю, что они готовы были скончаться от злости, но пока держались: не кончались и мне ничего не высказывали. Посмотрим, надолго ли их хватит. Уж точно не больше чем до моего следующего разговора с Грейстоком.

Я была зла на Кристофера. Хотя зла – это еще мягко сказано. И что за привычка всегда действовать нахрапом? Нельзя так просто ворваться в мою жизнь после того, как семь лет назад бесцеремонно выставил из своей.

Я все понимаю, сейчас его вынудили обстоятельства. Но это не дает ему права угрожать Куперу арестом, а мне перекрывать воздух, подсылая своих подчиненных. Я свободная пташка, и нечего сажать меня в клетку. А еще нельзя мной командовать и указывать, к какому часу мне следует быть готовой и когда он изволит со мной поужинать.

Я же говорю, животное. Наглое, беспринципное, уверенное, что ему все позволено.

За обедом я попыталась расспросить мистера Одли и мистера Кэрролла (сомневаюсь, что имена настоящие, но как представились, так к ним и обращалась) о том, что им известно. К сожалению, красноречием они не отличались, чего не могу сказать об их аппетите, уплетали за обе щеки. Видимо, стресс в моем лице неплохо сжигал не только нервные клетки, но и калории.

Когда с десертом, нежнейшим ванильным суфле, было покончено, я промокнула губы салфеткой и встала из-за стола.

– А теперь я бы хотела немного отдохнуть, принять ванну, расслабиться. И если вы по-прежнему не желаете составить мне компанию (не подумайте, я не настаиваю), можете располагаться в гостиной. Если желаете курить, то только на террасе. В доме я запах дыма не переношу.

Агенты тоже поднялись, но тащиться за мной, к счастью, не стали. Только Одли, который моложавый и усатый, негромко напомнил:

– Ваше сиятельство, лорд Грейсток надеется переговорить с вами в восемь.

Раз они продолжают обращаться ко мне как к графине, значит, не в курсе нашей с Грейстоком женитьбы. Постеснялся рассказать? Или так торопился отправить ко мне надзирателей, что даже не потрудился посвятить их в детали?

Как у него вся контора с таким отношением к работе еще не развалилась!

– Ну, тогда тем более мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок перед переговорами с вашим хозяином, – улыбнулась мистерам О. и К.

Наверное, буду звать их просто ОК.

– Он наш начальник, – снова скрежетнув зубами, поправил меня Кэрролл.

– Я так и сказала.

Понимая, что они и сами уже ждут не дождутся, чтобы я поскорее убралась в свою ванную, пожелала им приятного послеобеденного дежурства, а сама отправилась расслабляться и готовиться к побегу. Надеюсь, до вечера они ко мне больше не сунутся и я смогу спокойно отправиться в город.

Не только Кристофер и его сослуживцы могли, как кузнечики, скакать из одного места в другое. В моем арсенале тоже имелось немало интересных вещичек, за которые я щедро платила нашему семейному магу мистеру Найману.

Напитать чарами можно было какой угодно предмет, и чары тоже могли быть разными. Я, как и большинство женщин, предпочитала заряжать магией украшения. Перстенек, серьги, камея – любая безделушка имела шансы стать артефактом.

Что самое приятное, в чужих руках все эти дамские побрякушки оставались просто дамскими побрякушками. На каждое украшение накладывался отпечаток моей ауры, и только я могла ими распоряжаться. Так подстраховывались все без исключения. Все, у кого водились деньги на приобретение артефактов или содержание семейного мага.

Если бы утром в гостинице я решила позаимствовать карманные часы мистера Бакенбарда, ни в какую церковь мы бы так и не попали, в моих руках артефакт остался бы просто симпатичной вещицей, показывающей время.