Замуж за короля

Мне стало по-настоящему жаль её. Старший сын, наследник рода – и вдруг вот так. Защищать должен был простых людей от моровок, но сам отравился. Теперь я понимала, почему Лина оказалась в лагере. Вилар убрал её с глаз долой и думал, что из сердца вон, но я всё испортила. Повелась на просьбу смотрителя, подставила барича под проблемы. Именно я подставила, а не Лина. Невеста-моровка спасти его хотела. Душу из своего тела вынула, фактически, на самоубийство пошла… Что теперь делать?

– А если я уйду? – спросила я у свекрови. – Сбегу из терема и спрячусь в какой-нибудь деревне?

– Надзор найдёт, – проворчала она, но я уже сама вспомнила об Алтыне.

Помог Вилару один раз – поможет снова. Невесту барича искать будет, а не простую моровку. Не убивать же меня теперь, чтобы спасти Вилара.

– Голова пухнет, ничего путного не соображу, – простонала я.

– Не отчаивайся загодя, – ответила свекровь. – Вместе покумекаем – что-нибудь да сладится. А пока обещай мне, что Вилара к своему телу не допустишь. Не мне тебя учить женским уловкам. «Кровь идёт, голова болит». До свадьбы проси ждать.

– Хорошо, бария.

– Зови меня «матушка» перед людьми, чего уж теперь. Невестка.

Свекровь кивнула на прощание и ушла из моей спальни.

Долго я не могла прийти в себя. Стояла манекеном в витрине, а чернавки меня одевали. Наконец-то обрадовались, что гостья не сопротивляется и не мешает работать. Я же ругала себя на все лады и восхищалась настоящей Линой. Верила, что она тоже любила Вилара, раз решилась душу из тела вынуть. Не на это ли мне так настойчиво намекал Алтын? «Ты моргала девочка». Наверное, решил, что у Лины не получилось. Кауст тоже помогал, об артефакторе рассказывал, о королевской сокровищнице. Вдруг действительно брат Новак сделал два Сердца Душ? Первое давно лежало во дворце под охраной, а второе колдуны незаметно передали моровке, чтобы спасти влюбленного в неё старшего брата надзора. Лина собой пожертвовала, а я вчера Вилара целовала, усугубляя проклятие. Вот же чёрт! Срочно нужно идти в надзор. Искать там Алтына или Кауста, а потом того брата Новака. Все вместе, может, что-то и придумаем.

– Бария, – позвала чернавка, и я очнулась от раздумий в горнице над рукоделием. Испуганно покрутила головой. К кому обращались? Я здесь одна. – Бария, – повторила девушка, – барич к нему пожаловать просили.

Это кто же распорядился так меня называть? Вилар уже женой считал или его мать разобралась с моим происхождением? Я отложила рукоделие и пошла за служанкой. Смотреть в глаза баричу стало страшнее, чем раньше. Особенно после вчерашнего. Теперь он был уверен в ответном чувстве, и отшивать его стало в разы сложнее. Моё «нет» железобетонной твердости в голове одержимого страстью мужчины прозвучит как: «ой, да, но я обязана поломаться. Завоёвывай меня, Вилар, завоёвывай». Ох, засада! Пошла бы уже, в самом деле, менструация. Дней на пять хватило бы. Хотя целоваться она не мешала. Мда.

Вилар ждал в кабинете. Так я назвала комнату со столом, свитками, чернильницей и личным писарем. Молодой мужчина с причёской «под горшок» усердно выводил буквы на бумаге. Ему бы шапку, характерное косоглазие – и вылитый Федюнчик из «Иван Васильевич меняет профессию». Я залюбовалась, как он растопил красный сургуч на пламени свечи, накапал лужицу на бумагу и Вилар приложил к ней перстень. Личная подпись, значит. Пафосно в новом мире проходил ритуал деловой переписки.

Я смиренно ждала на пороге, когда мужчины закончат с делами. Писарь уже дважды мельком на меня посмотрел, но шевелить руками быстрее не стал. Аккуратно скатал письмо в трубочку и положил в походный тубус.

– Доставь Верховному, – распорядился барич. – Да поживее.

Писарь забрал свиток и ушёл, кланяясь. Полетела СМС-ка в надзор с просьбой поженить убийцу и её жертву. Господи, как сбить Вилара с этой идеи? Хороший ведь человек, зачем умирать? Что его остановит после свадьбы в первую брачную ночь? Своё будет брать.

– Как спалось? Сладко? – спросил барич.

Тёмные глаза больше не светились безумием, и выглядел он довольным. Вдруг показалось, что можно просто поговорить. Ещё раз всё объяснить и отказаться.

– Вилар, прости, – с трудом выталкивала я слова. – Не могу выйти за тебя замуж.

Барич нахмурился и сложил руки на груди. Объяснений ждал? Что ж, я продолжила:

– Нам нельзя быть вместе. Я – отрава твоя. Погибель. Не сдержишься, дашь волю чувствам. За поцелуями ласки будут. Потом… постель, – я не могла больше говорить. Язык к нёбу присыхал, стоило вспомнить, как я голову теряла в его объятиях. Нужно взять себя в руки! Немедленно! – Вилар, я не хочу забирать у тебя силу! Лучше мне вернуться обратно в лагерь!

Барич подошёл ко мне и ласково погладил по волосам. Вместо губительного жара прошлой ночи от него веяло теплом.

– Глупая, – прошептал Вилар. – Крохи ты забираешь. Я на охоте сильнее устаю.

Лучше бы злился на меня, кричал, дёргал за руки. Его тихая и покорная влюблённость по живому резала. Словно он давно смирился со своей смертью. Но я не его Лина! Это неправильно, дико. Чёрт, такого в кошмаре не приснится!