Замуж за миллиардера

Его рука уперлась в мою задницу. Я проделала такую хорошую работу, сосредотачиваясь на своем дыхании до сих пор, что мне просто не приходило в голову, в каком уязвимом положении я находилась. На коленях, с лицом в подушках — он все видел. Я была уверена, что никогда не подвергалась такому воздействию. Я чувствовала, как начинает расти тревога. Я выдохнула, медленно.

Дэниэль провел пальцем по внутренней стороне моего бедра.

— Ты такая красивая, — пробормотал он почти про себя, и у меня появилось истерическое желание рассмеяться. Что за странная вещь, сказанная в такой момент. Как будто он это имел в виду.

Через мгновение я услышала звук разрываемой обертки, а затем я почувствовала, как он прижимается ко мне, легко скользя, пока он не вошел до предела. Я тихо застонала в подушки. Он чувствовал себя прекрасно внутри меня — так, как будто всегда там был. С каждым движением, я чувствовала его глубоко внутри — в очень очевидном, буквальном смысле, но и по-другому, что заставляло мое сердце бешено стучать в груди. О, нет. Это было опасно. Но не так, как я ожидала.

Я никогда бы не догадалась, что простая длина веревки может нанести такой ущерб моей душе. Как бы мне ни нравились наши предыдущие встречи, это было что-то совершенно другое. Это было так интимно, как я и не ожидала. Каждое маленькое ощущение, от синяков пальцев на моей попе до мягкого покраснения от наволочки на моей щеке, заставляло мою кожу покалывать. Мои плечи начали болеть, но это была тихая и удовлетворяющая боль. Он чувствовался до безумия хорошо.

Он ударялся глубоко в меня, что заставляло меня содрогаться, и я почувствовала теплые струйки удовольствия, пронизывающие все мое тело. Его пик был каким-то постепенным и одновременно внезапным — как будто наблюдая, как воздушный шар воды взрывается в замедленном движении. Я издавала мягкие, приглушенные звуки, когда мое тело пульсировало и дрожало. Посреди этого я почувствовала, как он набухает внутри меня, а его член, успокаивается от непрерывного движения.

Затем он отстранился от меня, вернувшись через несколько мгновений, чтобы положить меня на мою сторону и быстро развязать веревки. Я чувствовала себя полностью изможденной и измученной, ошеломленной, как будто я могла начать смеяться и плакать, не останавливаясь, в течение нескольких часов. Он обнял меня рукой, и я прижалась к нему. Тепло его кожи и звук его сердцебиения как-то доходили до меня сквозь дымку чувств и ощущений, в которых все еще находился мой разум.

Я вздохнула.

Глава 14

На следующее утро я спустилась на кухню с улыбкой на лице. Дэниэль вернул мое «Доброе утро» не совсем так, как я ожидада — я не была уверена, чего я ожидала, но это, конечно, не было следующей вещью, которая вышла из его рта.

— Прошлой ночью, — сказал он. — Это не может…мы не можем позволить этому случиться снова.

— Что ты имеешь в виду? — Я точно знала, что он имел в виду, но не хотела в это верить.

— Мы не можем размыть границы, — сказал он. — У нас деловое соглашение. Это не очень… это плохая идея позволить вещам запутаться.

— Я думала, мы согласились, что это не имеет значения.

Его глаза выглядели грустными, но решительными. Я знала, что не смогу отговорить его от этого, но я не смогла бы простить себя, если бы не попыталась.

— Мэдди, прости меня. Я знаю, это было весело. Это не личное дело каждого. Ты очень симпатичная. Я хорошо провожу время, когда мы…вместе. Но это не может продолжаться. Мы должны контролировать себя.

Я хотела закричать.

Я хотела бороться с ним, кусать и пинать, бросать в него вещи — я хотела делать все иррациональные вещи, которые приходили мне в голову, но вместо этого я просто стояла там, очень неподвижно, глядя на него. Кивая.

Он наблюдал за мной, ожидая от меня какой-то реакции. Но я бы не доставила ему такого удовольствия.

— Хорошо, — сказала я самым нейтральным голосом, которым могла.

Я развернулась и исчезла в своей студии, где я приступила к погрому, приступая каждый раз к новому листу, и что я разорвала пять листов, прежде чем остановилась.

* * *

После утреннего разговора, все было очень тихо. Мы редко говорили, уклоняясь друг от друга в основных комнатах и спали в трех футах друг от друга. Слава Богу, за эту огромную кровать. Я начинала думать, что все останется так навсегда — ну, не навсегда. На оставшуюся часть года, во всяком случае.

Я научилась бояться выходных. Все было не так плохо, когда я была одна, но я даже не могла сосредоточиться на своем искусстве, когда знала, что он в квартире. К счастью, он начал проводить все больше времени вдали от дома, даже когда он не работал. Я никогда не спрашивала, где он. Иногда его даже не было дома, когда я ложилась спать.

В понедельник утром я спустилась вниз, чтобы узнать, что он все еще на кухне. Дерьмо. Это был праздник. Я совсем забыла об этом. Я пыталась отвлечься и пройти мимо него к холодильнику, но я чувствовала, что он смотрит на меня, и я знала, что он собирается что-то сказать.

Он сказал, очень сознательно и холодно:

— Будет ли для тебя слишком тяжелым бременем мыть посуду, которую используешь?