Замуж за миллионера

– Viens le chercher ton paquet [11].

Я послушно отстегиваю ремень, вылезаю из машины и следую за ним. На заднем сидении БМВ темнеет какой-то кулек, в котором я, присмотревшись, распознаю спящую девочку. Ее крошечная ручка отдает ледяным холодом. У меня внутри все сжимается.

– Qu’est ce vous lui avez fait ? Pourquoi elle est comme ca?[12]– обращаюсь я дрожащим голосом к впереди сидящим черным затылкам.

– Tu la prends et tu dégages, compris, connasse ?[13] – проявляет отсутствие элементарных манер шофер.

Я сгребаю безжизненное тельце и тяну его наружу.

– Elle est bonne cette meuf, hein ?[14] – комментирует тем временем пассажир, мазнув по мне затуманенным взглядом, – Je me la taperais bien. Ah, maman, tu veux qu’on s’amuse un peu tous les deux ?

К моему горлу подкатывает рвотный комок. Сейчас я не выдержу и заору что есть мочи. Выплесну из себя накопившиеся страх, отвращение и боль. И пусть у этих упырей барабанные перепонки полопаются.

– Laisse la, on a pas le temps[15], – благородно решает мою участь более вменяемый, – Alle, casse toi !

Когда я оказываюсь на тротуаре с завернутым в какое-то облезлое одеяло ребенком на руках, парнишка с плевком волос на голове прыгает на освободившееся место, и машина срывается с места, яросно скрепя шинами. « Надо было запомнить номер » запоздало соображаю я. Доковыляв до Миньки, укладываю свой ценный груз на сидение. Как там проверяют пульс? Проходила же я когда-то курс первой помощи. Давным давно в Чечулино, когда сдавала на права. Мама еще сказала мне тогда « зачем тебе машина, до огорода пешком можно дойти, а до города на автобусе ». А пристарелый инструктор, красный нос и плавающий взгляд которого выдавали любителя недорогих горичительных напитков местного разлива, вечно жаловался на свою доминантную супругу, вместо того, чтобы учить меня сложной науке парковки. Навыки спасения жизни пострадавшего на дороге нам показывали на потрепанном манекене Аннушке, которому никто из группы не желал добровольно делать искусственное дыхание. Леа выглядет не живее Аннушки. Ее маленькое лицо, во время нашей последней встречи светившееся здоровым румянцем, отдает зеленоватой белизной. Я пытаюсь прощупать сердцебиение. Ну, же, давай ! Зря что ли я отдала свою красивую жизнь за твою ! Давай, крошечное существо, непонятно зачем произведенное на свет двумя незрелыми легкомысленными личностями ! Давай заводи свой разрушительный механизм ! Сколько еще тарелок с кашей тебе предстоит размазать по стенке, сколько шишек набить, сколько истерик закатить ! Тебе предстоит первый раз влюбиться и думать, что прекраснее этого воздушного розового чувства нет ничего на земле. А потом разочароваться, и серьезно горевать, размазывая по щекам слезы, давясь первой сигаретой, и считать, что дальше ничего хорошего уже не будет. Но оно будет. Будут пастельные рассветы и пурпурные закаты. Будут радости, и будет боль. Впрочем, считай, что про боль я тебе не говорила. Пусть только радости. Ну, давай, ну, пожалуйста. Изображение туманится, мои глаза застилает слезная пелена. Когда я уже собираюсь окончательно отдаться во власть мокрого отчаиния, мое ухо улавливает тихое, едва различимое « тук-тук ». Плача и смеясь одновременно, я устраиваю маленькое тело поудобнее на заднем сидении, пристегиваю ремнем, и, плюхнувшись на водительское сидение, начинаю искать в google maps ближайшую больницу. От этих поисков меня отрывает телефонный звонок. На экране айфона Франсуа высвечивается неизвестный номер.

– Лиза, это ты? Я забыл телефон. Ты не дома? – услышав мои невнятные всхлипывания, мой супруг добавляет уставшим, отстраненным голосом, – Что-то случилось?

– Случилось. Но теперь все хорошо. Я забрала Леа. Мы едем в больницу…

Когда я встречаю их в коридоре у них у обоих мокрые, покрасневшие от недосыпа глаза. Вероник маленькая, съежившаяся как испуганный воробушек, невзрачно одетая среднестатестическая брюнетка. Единственная привлекательная черта, которую мне удается в ней разглядеть, это длиннющие густые ресницы, непровдоподобные как в рекламе туши. «Спасибо тебе», шепчет она, отводя взгляд. Должно быть ей нелегко даются эти два слова. И скорее всего в глубине души она всегда будет относится к таким женщинам как я с глубоким презрением. Франсуа поспешно обнимает меня, мазнув губами по виску. Он торопится в палату к дочери. Меня туда не пускают. Только родителей. А я кто… так, чужая тетя.

Над Лазурным берегом поднимается золотистая дымка рассвета, предвещая начало нового дня. Для кого-то он будет безликим, набитым доверху тяжелым обыденным трудом. Для кого-то он сделается ярким радужным снимком в альбоме летних каникул. Кого-то ждут приятные сюрпризы. Кого-то горькое послевкусие короткого романа. Кого-то обрыглая пересыщенность. Кого-то зависливая неудовлетворенность. А я должна срочно выпить чашечку крепкого кофе.

Пять лет спустя