Замуж за незнакомца

В его голосе проступают болезненные нотки, и что-то щёлкает внутри меня. Оказывается, у меня такая власть над ним, и от неё голова кружится.

Прикусываю язык, когда пальцы Кирилла срывают трусы, оставляя меня почти голой и беззащитной. Там так горячо, что я насилу справляюсь, чтобы не закричать, а когда Раевский касается промежности, влагу по лепесткам растирает, едва ощутимо вглубь проникает, сдаюсь и всхлипываю. Слишком громко и порочно, но в этот момент самоконтроль окончательно покидает меня.

– Неужели ни с кем и никогда? – спрашивает Кирилл, и я мотаю головой. Волосы падают на лицо, прячут меня от Кирилла. – Охренеть.

– Тебя это пугает? – где только силы нахожу на вопрос?

– Меня ничего не пугает, – отвечает жёстко. – Посмотри на меня.

Снова эта власть в каждом звуке голоса. Не хочу, а слушаюсь.

Распахиваю глаза, смотрю на Кирилла, а у него лицо жуткое, от страсти потемневшее. Глаза кажутся светлее, словно их что-то изнутри озаряет, а на щеке дёргается мускул.

– Я из последних сил держусь, – говорит, а я смотрю вниз, на расстёгнутую ширинку, на светлую кромку белья и… большой член, натягивающий трусы.

Ой.

– Это просто физиология, тут нечего стыдиться, – насмешливо говорит Кирилл, когда я пытаюсь зажмуриться. – Но не всё сразу, да?

Он усмехается и бормочет что-то о том, что двадцатичетырёхлетние девственницы – миф.

– Я не миф, – говорю немного обиженно, и уже было хочу вырваться и прикрыться, но Кирилл нажимает какую-то точку у самого входа, между воспалённых от желания покрытых влагой лепестков, и меня подкидывает вверх.

Буквально бьёт разрядом тока, а Кирилл даже не думает останавливаться. Смотрит жадно на свою руку, губы пересохшие облизывает, играя на моём теле, как опытный музыкант на скрипке.

– Ты готова, – говорит очень хрипло.

– К чему? – спрашиваю, задыхаясь.

– К своему первому оргазму с мужчиной, – заявляет, и я кончаю.

Действительно. Первый раз в жизни.

Глава 13

Кирилл.

На моих пальцах пульсирует её удовольствие. Медленно, мучая себя, я отнимаю руку и, чёрт возьми, облизываю пальцы. Не могу устоять, а на вкус Тина, как дикий мёд. В детстве я пробовал его, едва не погибнув от укусов пчёл, но оно того стоило.

Тина протягивает руку, касается моего лица. Наклоняюсь к ней, переполненный желанием и гневом. Я злюсь – никогда раньше такого со мной не было. Бешусь от того, что Тина пошла на это только из-за страха и адреналина. Не потому, что меня захотела, не оттого, что я ей нравлюсь.

Когда меня волновали такие вещи? Никогда, мать его! Я всегда брал своё. Да-да, я жестокий сукин сын, но я не насильник. А теперь чувствую себя так, словно насильно трахнул Тину пальцами. И пусть мокрая была, не оттолкнула, сама навстречу двинулась, покорно ноги раздвигая, но ощущение всё равно мерзкие.

Вляпался я по самые уши, если начал такой хернёй маяться.

– Кирилл, ты…

– Помолчи, пожалуйста.

Не хочу разговоров.

Целую её. Кусаю губы, вторгаюсь в рот языком, трахаю Тину им со всем остервенением, пальцами лицо фиксирую. Моя жена стонет, и хриплый гортанный звук вибрирует у меня в горле, отдаётся болью в возбуждённом члене. Мне нужно что-то с этим сделать – я почти не соображаю, кто я и где нахожусь. Лишь изо всех сил стараюсь не сделать хрупкой женщине больно.

У неё есть какая-то тайна в прошлом. Она не простит меня, если не буду осторожен. Эта тайна сводит меня с ума, не даёт спокойно жить.

Хватаю Тину за бёдра, приживаю к своему члену. Это хорошо, что не успел трусы снять – так не разрушу последнюю преграду. Тина к этому не готова – единственное, что останавливает меня сейчас.

Хотите откровение на миллион долларов? У меня никогда не было девственниц. Даже первый секс у меня был с девушкой, старше и опытнее. Я, блять, не знаю, как это – быть осторожным и ласковым. Но тут приходится, иначе туман из глаз Тины рассеется, и в них появится боль.

Но даже сквозь ткань белья я чувствую, какая Тина горячая и влажная сейчас. Насквозь мокрая. Целуя жену, кусаю её нижнюю губу, наматываю на кулак волосы и несильно тяну назад, открывая доступ к шее. Как голодный вампир, оставляю метки, свои знаки, которые не сотрутся и через несколько дней.

В какой момент мне стало важно, чтобы эта женщина была не только на людях моей? Чтобы все видели, что она на самом деле принадлежит мне – своему мужу? Своему мужчине? Не помню. Может быть, на свадьбе. А может, когда впервые увидел её в домашнем платье, с упрямо вздёрнутым носом и сжатыми в тонкую бледную линию губами? Не помню.

Я целую её со всей своей яростью, потребностью в ней и жаждой. Она снова стонет, цепляется за мои плечи и, качнув бёдрами вперёд, доводит меня до той самой черты, за которой уже не смогу остановиться.

Так, стоп. Если я не хочу сломать её, мне надо остановиться. Но как это сделать, если стройные ноги в чёрных чулках обвивают мою талию?

Несильно толкаюсь вперёд, из последних сил держа своих чертей на привязи. Мне нельзя их спускать, я должен быть терпеливым. На хер это всё! Самоконтроль и выдержку на хер. И черти рвутся, зверея, но я в последний момент успеваю натянуть поводок.