Замужняя невеста

Интерес служанки знатной госпожи к матросу служил развлечением для гребцов, долгое время не знавших женщин. Они вполголоса обсуждали между собой достоинства и недостатки Мари. Наверное, никогда в жизни девушка не становилась объектом внимания такого количества мужчин.

– Страшненькая она, – со знанием дела говорил один.

– Зато фигурка неплохая. Сисеночки то, что надо. Зубки беленькие... – замечал другой. – Я бы от такой сейчас не отказался.

– Я бы и от самой морской девы сейчас не отказался, будь она хоть с хвостом да с чешуей, – вздохнул другой. – Даже если бы потом мне суждено было погибнуть в морской пучине.

Но говорили они между собой тихо, как привыкли, почти не размыкая губ, чтобы надсмотрщик не заметил да не огрел плетью...

Глава одиннадцатая

Матросы сбросили в воду якорь. Галера вздрогнула и остановилась.

Над морем висела чернильная темнота, только кое-где виднелись фонари на палубах стоящих на рейде судов. Звуки разносились далеко, и было слышно, как где-то хохочет женщина и визжит какой-то мужчина, не иначе удостоенный порки. Далекий начальственный голос покрикивал на кого-то по-испански: «Осторожнее, не урони!»

– Не слишком повезло вашему другу, мадемуазель Софи, – шепнула княжне Мари, – смена кончается как раз теперь, и скорее всего капитан отправит сначала нас, а потом уже позаботится о рабах.

– Мари, я, кажется, забыла в каюте свою сумочку, – громко сказала Соня.

Стоящий рядом капитан понимающе кивнул, поглядывая за борт. Матросы как раз спускали лодку на воду.

Мари, переглянувшись с госпожой, метнулась вроде к каюте, но на ходу сменила направление и сбежала вниз. Как раз вовремя. Рабов вели к трапу, в трюм, на самое дно судна, откуда вряд ли кому-то удалось бы сбежать.

Девушка притаилась за углом, невидимая в темноте, – фонарь в руках одного из матросов освещал только толпу гребцов, понуро бредущих под окриками двух надсмотрщиков. Мари перекрестилась и метнула «звездочку» в того, что шел впереди. Никогда прежде ей не приходилось метать сюрикен в живого человека. Вообще во что-то движущее. Но, как бы она ни волновалась, рука девушки не дрогнула.

Мужчина пронзительно вскрикнул. Еще один сюрикен вонзился в щеку другого надсмотрщика. То ли от неожиданности, то ли от страха тот упал навзничь, а фонарь в руке оставшегося невредимым матроса задрожал, и он стал беспомощно оглядываться – было непонятно, откуда исходит опасность.

Мари не могла метать сюрикены, как мсье Арно. У того они летали словно рой шмелей. Кроме того, здесь существовала опасность попасть не в того, кого нужно. Но у нее не было ни выбора, ни времени.

Леонид, надо отдать ему должное, живо сообразил, что это именно та суматоха, о которой его предупреждали, пятясь отделился от толпы и через мгновение перевалился за борт.

Мари удовлетворенно кивнула самой себе и легко взбежала наверх. Она едва не столкнулась с матросами, бегущими вниз на крики испуганных надсмотрщиков. Немного постояла, чтобы унять волнение, и подошла к своей госпоже со спокойным, но виноватым лицом.

– Ваше сиятельство, – нарочито подобострастно пролепетала она, – я все обыскала – нигде вашей сумочки нет. Может, вы сунули ее в дорожный мешок?

Она даже сделала вид, что собирается тут же открыть саквояж и искать пропажу.

Вообще-то сумочки у Сони и не было. Кое-какие мелочи она хранила в небольшом мешочке со шнурком, который соорудила ей Мари из кусочка бархата. Его она, конечно же, положила в саквояж.

– Мадемуазель Софи, пора идти! – поторопил ее Жан, понявший, что свое дело Мари сделала. – Лодка уже стоит у борта. Никуда ваша сумочка не денется. Даже если останется на судне в укромном уголке, Мустафа-бей отдаст ее вам в следующий приход в порт.

Это он так шутил.

Капитан судна, как видно, не придавший значения каким-то там крикам – для этого у него имелись свои люди, улаживающие подобные мелочи, – просто лучился радостью, провожая своих пассажиров. Кажется, тайком он с облегчением вздыхал. И конечно же, согласно кивал. Что за мелочи – сумочка, найдется. Да, в следующий приезд он привезет для госпожи такую сумочку, какой ни у кого из женщин больше не будет. Если только ее сиятельство соблаговолит назвать свой адрес в Барселоне.

Соня сделала вид, что слова капитана не расслышала. Она вовсе не испытывала желания видеть его еще раз.

Мустафа-бей лично поддержал Соню за локоть, помогая сойти с трапа в лодку. А уже там матросы усадили ее на скамью со всей возможной почтительностью. Знали бы турки, какой вред нанесла им мадемуазель Софи, небось так бы не церемонились!

Но вот пассажиры расселись в лодке. Матросы дружно опустили весла в воду, и челнок стал быстро удаляться от корабля.

Через некоторое время лодка уткнулась в берег, один из матросов выскочил первым и подал руку Соне, Мари и Жану, для которого не сделал исключения. Наверное, матросы считали, что мужчины сухопутные, а тем более аристократы, ни на что не годны. Даже самостоятельно вылезти на берег.