Замыкая круг

«Бабочка, взмахнув крылом…» – отзвучало в моей памяти, пока Филиппов, попрощавшись с Берзиным и со мной за руку, надевал фуражку и выходил в коридор. Вспоминать остаток фразы не было времени. Берзин оглянулся на меня:

– А вот на вас, Сергей, у меня другие виды. Я попрошу у вас помощи.

«Фигасе, растешь, Сергей Александрович!» – подумалось мне. Всесильный хозяин Колымы просит у тебя, брат, помощи!.. Но, с другой стороны, моя жизнь здесь целиком и полностью зависит от того, удастся ли Берзину уцелеть. Так что, объективно, мы с ним – в одной лодке… и вслух я сказал:

– Чем же я могу быть полезен?

– Думаю, Сергей, что с этой «московской бригадой» мы справимся. Без консультации со мной Сперанский ордера на арест Ивана Гавриловича не подпишет, это ведь – не нарком. А на то, чтобы выдумать обвинения, – ему тоже время нужно. Но это будет только начало, Сергей Александрович! Мне нужно попасть на доклад в ЦК, чтобы представить свой проект развития Колымы. Если я получу одобрение ЦК, то Фриновскому просто не будет смысла меня арестовывать. Тогда НКВД сюда носу больше не сунет. Если даже и буду арестован, то… по крайней мере, спасу своих людей и свое детище – Дальстрой!.. А для того, чтобы меня не перехватили и не арестовали по надуманным обвинениям, я должен подъехать в Москву непосредственно к докладу. Чтобы у них не было времени на выбивание признаний. Чтобы они поняли: у них нет времени. Тогда они точно не станут арестовывать меня до доклада. Но это – сложно. Требуется назначить дату доклада. Для этого требуется подать проект на рассмотрение товарищу Сталину. А высокопоставленных друзей в Москве, которые смогли бы протолкнуть мой проект, – у меня, к сожалению, не осталось.

– Ну, может быть, стоит подать проект кому-то еще, кроме товарища Сталина? – поумничал я.

– А кому? Кого вы, с послезнанием, уверенно можете порекомендовать? Такого, чтобы он не положил проект в стол и смог его понять?

– Ну, думаю, что Калинин… или Андреев… да, точно, Андреев!

– Пойдут ли они против Ежова?

– Не знаю.

– Вот-вот. Да и, честно говоря, к ним тоже не сильно проще пробиться без связей. Так что… если нет друзей высокопоставленных, – нужны друзья не высокопоставленные, но готовые потратить время на то, чтобы представить Иосифу Виссарионовичу проект без протекции! Такой вариант – более долгий. Но – тоже вполне реальный… и вот этим-то я и попрошу заняться вас, Сергей! Если «на материк» выберется кто-то из моих людей, его арестуют враз. А о вас никто не знает.

– Но как я смогу проехать через всю страну без документов?

– Ну… за этим, как раз, дело не станет, – усмехнулся Берзин. – У нас тут контингент – особенный. Есть специалисты, которые еще при царе-батюшке такие блины «выпекали», что, прям, пальчики оближешь!

– Подделать паспорт? – уточнил я.

– Конечно, вот, пока Иван Григорьевич с москвичами воюет. Мы вам сделаем ксиву, а потом примем на службу в НКВД и пошлем в командировку в Москву вполне официально. До Хабаровска доберетесь самолетом, там вас точно ждать не будут. А потом, потихоньку, – поездом до Москвы.

– Рискованно. – (Я поежился).

– Есть другие предложения?

– Нет.

– Ну, тогда, на этом давайте и порешим.

11

Товарищ Берзин работал быстро. И как он только без сотового телефона успевал из больницы отдавать свои бесчисленные распоряжения?.. Уже после обеда на следующий день ко мне за ширму втиснулся седой сгорбленный человечек, нос которого украшали очки устрашающей диоптрии:

– Таки здравствуйте, молодой человек, мое имя Самуил Яковлевич. Хорошие люди попросили меня сделать молодому человеку хороший новый паспорт. Зачем молодому человеку нужен хороший новый паспорт, Самуилу Яковлевичу совершенно нет никакого дела, но коль просят хорошие люди, Самуил Яковлевич всегда готов помочь.

– Спасибо, Самуил Яковлевич. Что от меня требуется?

– Да, что там от вас требуется, молодой человек? Вот сейчас Самуил Яковлевич посмотрит на вас. – (Совиные глаза за здоровенными линзами тщательно ощупали взглядом мое лицо). – Посмотрит и скажет, что молодой человек родился тридцать три года назад. Значит, год рождения Самуил Яковлевич поставит одна тысяча девятьсот четвертый.

Старик, вынув крошечную записную книжечку и остро отточенный карандаш, начал что-то записывать. А я поразился тому, как точно он определил мой возраст. Хотя мне всегда давали меньше, чем было в действительности. И поговорку что «маленькая собачка и в старости щенок» я и сам часто примерял на себя.

– Место рождения – поселок Тихменевский, или вам-таки, молодой человек, больше подходит Тарайка?

– А почему эти два населенных пункта?

– Ах, скажу я вам, молодой человек, потому что за эти две деревни Самуил Яковлевич точно знает, что учетные книги сожгли японцы в 1905 году.

– На Сахалине?

– Конечно, разве так трудно догадаться?

– Ну, давайте – Тарайку.

– А как молодой человек хотел бы назваться?