Замыкая круг (СИ)

Халенс застонал, не в силах выдержать сладкую пытку, потому что Квинза мягко, но настойчиво принялся вылизывать тёмные вишенки напряжённых сосков принца, заставляя его содрогаться от удовольствия и предвкушения большего. Всё это было настолько непохоже на всегда яростного, импульсивного Дракона, который предпочитал брать своего любовника грубо и почти не уделяя внимания ласкам, что Халенс терялся, пытаясь угадать очередной ход противника. Что он задумал?! Почему медлит, продолжая изводить жертву?

Это заставляло чувствовать неуверенность, словно всё происходит впервые!

- Я болен тобой, - жалко всхлипнул Халенс. – Боюсь тебя, ненавижу, но не могу сопротивляться. Это разрывает меня на части, так страшно, больно и сладко, Квинза…

Великий Дракон подхватил безвольную жертву на руки и перенёс на кровать, осторожно освободил от одежды, но вопреки обыкновению не спешил с рычанием набрасываться на беспомощного Халенса. Сильные прохладные пальцы невесомо скользили по пылающей коже лорда Фаула, исследуя каждый изгиб хрупкого тела. Такой уязвимый, но в то же время несгибаемый, словно под непривычно светлой для хсаши кожей скрывается сталь. Квинза испытывал острое наслаждение от того, что может не просто созерцать эту совершенную красоту, но прикасаться, ласкать кончиками пальцев, ощущая, как Халенс отзывается на малейшее движение, с готовностью принимает его… невыносимо соблазнительный! Рано поседевшие пепельные волосы разметались по подушкам, синий взгляд затуманен, губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя, и Квинза с тихим стоном припал к этому источнику наслаждения, чувствуя необъяснимую горечь и сводящее с ума удовольствие. Пьянящее, чистое, искреннее счастье обрушилось на Великого Дракона, сметая все запреты и возведённые им стены. Что может быть прекраснее, чем сжимать в объятиях свою любовь, яростно, самозабвенно, растворяясь в океане света, сосредоточием которого был для него Халенс?!

Но обжигающие ладони упёрлись в грудь Квинзы, отталкивая, и он, виновато улыбнувшись, выпустил лорда Фаула из плена.

- Я поклялся себе больше никогда не причинять тебе боль, ас-сах. Даже если для меня это будет означать одиночество.

- Знаю, - вдруг прошептал Халенс, пряча пылающее лицо в ладонях. – Всегда знал.

- Это было моей ошибкой – тогда, в беседке… Я не хотел, чтобы всё так вышло, не хотел ломать и подчинять.

- Но так случилось! – Начальник «Акелла» с силой оттолкнул Дракона и поднялся с кровати, стараясь вернуть себе привычное хладнокровие и не находя для этого сил.

Квинза встал за спиной, Халенс чувствовал его взволнованное дыхание, когда большие, тяжёлые ладони опустились на его плечи.

- Эй, Хал… А ты мог бы полюбить меня, если бы всё было иначе? Если бы я не разрушил твоё доверие тем грязным насилием?

- Не знаю, - честно признался принц. – Ты всегда был слишком идеальным, сильным, чутким и заботливым. Слишком чистым, чтобы занимать трон одной из великих Империй. Я и твой отец… мы заключили сделку – моё предательство должно было озлобить тебя, доказать, что люди… хсауры… твои враги, а я должен был олицетворять собой все их пороки: лицемерие, ложь, коварство, жестокость.

- Что же ты получил взамен? – Низкий бархатный голос за спиной. Словно ангел, который прилетел к Халенсу, чтобы выслушать горькую исповедь и вынести приговор – не осуждающий, мягкий, почти что равнодушный. Содрогаясь всем телом от сухих рыданий, стремясь избавиться от кошмаров, преследовавших его долгие годы, принц сказал:

- Это было ради тебя, Квинс’сах! Я не попросил у Змееглазого ничего взамен услуги, так что можешь считать, что я предал тебя совершенно бесплатно. Ты стал сильнее – правда, получил огромную власть, гаремы, полные красавиц и юных мальчиков, сказочные сокровища, но мой Квинза… мой любимый, лучший друг умер, и это я убил его. Ты можешь сказать, ЧТО на свете способно сравниться с подобной мерзостью, грязью, подлостью? Тогда, в беседке под проливным дождём… это не было насилием, Великий Дракон, а всего лишь попыткой неосознанно восстановить справедливость.

Прохладные сильные пальцы скользнули по лицу Халенса, стирая слёзы стыда и скорби. Стремительно развернувшись, лорд Фаул уткнулся лицом в рубашку Хаффи и позволил себе закричать от глубокой внутренней боли. Этот страшный вопль сменился глухим стоном, когда принц понял, что ему больше нечего сказать в своё оправдание.

- Я искалечил твою душу, Квинза, а теперь меня послали сюда, чтобы убить тебя.

- Мне об этом известно. – Халенс вскинул потрясённый взгляд – Великий Дракон улыбался. В золотых глазах не появилось злобного отчуждения, они по-прежнему лучились добротой и любовью. Совершенно незаслуженной, по мнению лорда Фаула. – Но пока до утра ещё есть время, мой принц, быть может, проведём его, занимаясь более приятными делами, чем копание в прошлом?

Халенс нахмурился:

- В одном ты не изменился, Квинза. Ты так и остался ограниченным солдатом с примитивными желаниями!