Замыкая круг

Благодаря таким вот вещам человек растет, развивается, Давид, зачастую достаточно улыбки и нескольких добрых слов любимого существа, чтобы справиться с тем, что казалось невыполнимым. О, я помню, как мы ремонтировали подвал, помню, как жутко я уставал. Как раз тогда работы у меня было невпроворот, а я и до того вконец измотался, но вечерами, хочешь не хочешь, натягивай зеленые рабочие штаны, и за дело. Как наяву, вижу все это, вижу белый конус галогеновой лампы, она лежит на новом полу из ДСП, который чуть прогибается под ногами, вижу, как она освещает мелкие опилки, что сыплются вниз из теплоизоляции, которую я обрезаю, вижу свою тень на фоне стеклянной ваты, которую только что уложил на торцевой стене. Арвид, иной раз говорила мама через некоторое время, ты бы сделал перерыв, а? Перерыв? — переспрашивал я, делая вид, будто не понял. Ну да, разве ты не устал? Да нет, работа спорится! Она смотрела на меня, качала головой: Не понимаю, как такое возможно. Ты о чем? — спрашивал я. Ну, как ты способен столько работать? А я только хмыкал и слегка мотал головой. Невозможный ты человек, говорила она.

Вот такими вроде бы пустяками, такими мелочами Берит придавала мне сил продолжать, и не на один час, а на три-четыре часа больше, чем я проработал бы в ином случае. Она делала меня сильным, Давид, очень сильным.

В первые годы я, кстати, обычно просил тебя помочь, когда занимался чем-нибудь в доме или на участке. И ты никогда не отказывался, никогда не говорил «нет». Хотя особой помощи все равно не получалось. Забавно, ты был сообразительный и учился в школе отлично, а вот по части практики — увы! Ты попросту не обладал практической жилкой, и нередко я поневоле выходил за дверь — смех меня разбирал, когда я видел, как ты ковыряешься с каким-нибудь инструментом, потеешь и злишься. Молотку и пиле было вроде как неуютно в твоих руках, они вроде как хотели совсем не того, чего хотел ты, и, когда ты наконец завершал работу и отправлялся на боковую, мне частенько приходилось все переделывать заново. И я придумывал кучу хитроумных объяснений, почему на другой день все выглядело несколько иначе.