Замыкая круг

Ой, смотрите — малина! — вдруг сказал ты, протянул тонкую загорелую руку вперед, между мною и Берит, и показал на кусты, справа от машины. Может, остановимся и наберем немножко? Нет, Давид, у нас сейчас нет времени, сказала мама. Ну, чуть-чуть!! — упрашивал ты. Пожа-а-алуйста! Нет, Давид, надо успеть на паром, ты же знаешь! Но я все-таки съехал на обочину и остановился, конечно же остановился. Берит повернулась, посмотрела на меня с удивлением, а я слегка наклонил голову набок и постарался изобразить обезоруживающую улыбку: Мы вполне можем немного пособирать, верно? У нее на лице проступила слабая усмешка, но она быстро поджала губы и состроила вроде как обиженную мину. Видимо, у нас всегда плохо со временем, только когда чего-то хочется мне! — сказала она, тряхнув головой. Я положил локоть на спинку сиденья, полуобернулся, посмотрел на тебя и подмигнул: Ты послушай ее! Надулась, потому что мы ушли, не дождавшись мороженого! Мама сердито фыркнула. Разве не так? — сказал я и лукаво улыбнулся тебе. Так! — засмеялся ты. Мама обернулась к тебе, секунду серьезно сверлила тебя взглядом, потом отвернулась и покачала головой: То-то и оно, вы оба против меня. Небось были бы рады от меня отделаться. Я глянул на тебя, чуточку сморщил нос, помолчал. Потом сказал, тоже покачав головой: Нет. Без мамы мы бы вконец растерялись, верно, Давид? Ага, улыбнулся ты. И Берит тотчас забыла свою притворную обиду, обернулась к тебе, погладила по щеке: Я бы тоже вконец растерялась без вас обоих! Она наклонилась ко мне, поцеловала в щеку. Фу! — сказал ты, открыл дверцу и вылез из машины. Мы с мамой засмеялись и, сидя в машине, смотрели, как ты пробираешься сквозь густой, чуть запыленный малинник, подступавший вплотную к дороге.

Я так рада, вдруг сказала Берит, я повернулся к ней и увидел, что по ее щекам бегут слезы, она плакала от радости, Давид. Но тотчас взяла себя в руки, тряхнула головой и посмеялась над собою, утирая глаза: Ох, до чего же я глупая! А мне вовсе не казалось, что она глупая. Ей в жизни выпало столько трудностей, и она просто поверить не могла, что сейчас ей вправду очень хорошо, потому и плакала, а от этого была искренней и красивой, но не глупой.