Замыкание (СИ)

Приподнятое настроение не покидало. За окном автобуса сменялись пейзажи, напоминавшие картины итальянских художников - пейзажистов.

* * *

После комнатушки у сердобольной Нади ее не смутило жилье в старой двухэтажной почти развалюхе. Зато Сталинской постройки с высокими потолками и толстыми стенами. Зимой тепло, летом прохладно.

Дом, как и положено стилю, с колоннами у входа. Правда, колонны осыпались, в подъезде через всю стену проходила глубокая трещина, и, как потом выяснилось, деревянные перекрытия были в аварийном состоянии, - здание в любой момент могло рухнуть, сложиться как картонный домик.

Она переступила порог нового жилища и обрадовалась: комната большая, можно огородиться ширмой (где-то же продаются), мешать сыну не будет.

Не сообразила, что площадь казалась большой, потому что пустая, только в углу свалены туго набитые сумки с вещами и у стены раскладушка. Даже не было штор.

- Вот, располагайся. Я пока занят, временно живу в другом месте, - коротко объяснил он отсутствие необходимой мебели.

Он ушел, и она осталась одна в квартире, соседи, супружеская пара пенсионеров, как сказал Миша, на даче караулили черешню от бомжей.

На следующий день Миша привел друзей: Ксению и Андрея. Оба худые, в белых майках, с выгоревшими волосами и красными носами походили на брата и сестру.

- Вчера на пляже сгорели, - объяснила Ксения. - Первый раз выползли вдвоем. Все некогда было, работаем. Андрей - тренер, я в школьном лагере воспитательница.

- Учительница! - обрадовалась Софья,- Коллеги, значит. Я преподавала русский язык и литературу.

- Да, - удивилась Ксения, - Миша, ты почему не говорил, что Софья Леонидовна учительница? Я ведь думала, что вы крестьянка.

- В смысле? - Софьины брови поползли вверх.

- Ну, хозяйством занимались, огородом, варенье варили.

Обе посмотрели на Мишу, он о чем-то говорил с Андреем.

Сын куда-то заторопился, и Ксения с Андреем повели Софью на прогулку. Улица, на которой жил Миша, оказалась пыльной, и незатененной. Деревья были, но какие-то тщедушные. Трава на газонах пожухла.

Нежарко, но лето давало о себе знать, Софья ощущала симптомы повышенного давления, ее пошатывало, но согласилась забраться на Малахов курган.

- Это святое место, погибло много народа, и в Турецкую и в Отечественную, - увлеченно рассказывала Ксения.

Что ж, пусть рассказывает, Софья не призналась, что тут бывала много раз. Андрей молчал и улыбался ей. Вежливые молодые люди.

Улица раздражала контрастом богатства и нищеты: за рядом лачуг с перекошенными окнами и гнилыми рамами возвышались частные дворцы с кричащей лепниной. На дороге иномарки обгоняли допотопные с облупленной краской троллейбусы, двигающиеся рывками и со скрипом.

Долго поднимались по ступеням, у Софьи кружилась голова, но стеснялась признаться в этом. Потом долго искали скамейку, нашли в конце аллеи.

- Это аллея Дружбы, здесь раньше были таблички, кто какое дерево посадил. Все растащили, - объясняла Ксения.

- Вон тот платан посадил первый космонавт, - Андрей показал на раскидистое дерево с мощными ветвями.

- Нет, не этот, вон тот, - Ксения махнула в противоположную сторону.

Молодые заспорили, Софья воспользовалась, сунула в рот таблетку и запила водой из пластмассовой бутылки. Залюбовалась в просвете между деревьями дымчато-лиловой полосой моря. Андрей перехватил ее взгляд.

- Может, вы хотите на пляж?

- Купальника нет с собой. Надо вернуться домой.

- Не надо, не сейчас, еще погуляем, - настаивала Ксения.

Молодые переглянулись, Софье не понравилось, будто выманили из дома, но ни на чем настаивать не стала. Только настроение испортилось.

- Надо новоселье устроить, - вдруг предложила Ксения. - Андрей, что же мы не сообразили раньше?

- Но ты ведь знаешь, Миша очень занят.

- Ладно, не сегодня, и не завтра. Через неделю.

Софья кивнула.

Гуляли долго, побывали в центре, прошлись по улице Ленина. Когда вечером, расставшись с друзьями, вернулась домой, окно в комнате было зашторено синей, переливчатой тканью. Цвет вечернего неба при скудности освещения углубил пространство, и оно казалось еще больше.

Комната сына всегда была погружена в полумрак, и только узкий луч света был направлен на книгу или тетрадь. Ни Софья, ни Маша не любили неосвещенных углов, но Миша не обращал внимания на их ворчание.

- Мишка, ты эгоист. С тобой ни одна не захочет жить. Так и умрешь бобылем, - пугала Маша.

Отмахивался от нее как от надоедливой мухи, не отрываясь от книги.

Идею с новосельем поддержал, но предупредил, что все приготовления на ней, ему некогда.

Она утром съездила на рынок, Ксения обещала прийти помочь, но не смогла: Андрей повредил ногу, оступился на ровном месте, сидят в очереди к травматологу, на новоселье не смогут прийти. Но пусть не волнуется, их заменят Лена, тоже учительница, и ее муж Павел, преподаватель университета, учился вместе с Мишей.