Замыкание (СИ)

Если дети бегали во дворе в ожидании бабушки, Семен наливал водку в граненый стакан и заводил поучительную беседу. "Бабы все одинаковые, - начинал он, - вам бы всем кудахтать и крыльями хлопать. Бегает она так, хлопает, пока я ее не успокою. У меня во, какой стоячок! насажу ее на конец и гоняю, туда-сюда, она визжит, а я наяриваю, верчу, верчу, все ускоряясь, - он залпом выпивал содержимое стакана и наливал новую порцию, - Ага, я ускоряюсь, а она все молчит и глаза закатывает, - залпом пил и опять наливал, - Как в медузу тычусь, ты видела медуз? Вот такие дела". Он залпом выпивал и долго кашлял, трясясь худым телом.

А она, дождавшись Дуси, убегала в свой полуподвал, что-то подкрасить, подклеить, все не могла остановиться. С учительской зарплаты закупала разные оттенки зеленой краски и куски зеленых обоев, - зеленый цвет завораживал.

С переездом многодетной семьи в квартиру над ними полезли тараканы. Маша предположила, что жрут клей. Приходилось их травить дихлофосом. Едкий запах ощущался, только когда они с улицы входили в дом, но вскоре привыкали и уже не замечали.

В комнате наклеила темно- зеленые обои, детский уголок выделила светло- бирюзовыми, с красными зверушками. Остатками разных кусков заклеила стены туалета.

В закуток, подобие кухни, по требованию Маши, вместе ходили в магазин выбирать, купила светло - кремовые обои с анютиными глазками, сине-васильковыми с оранжево желтыми сердцевинами. И пожалела: глазастые цветы пугали.

Когда все стены, деревянные полки и оконные рамы были окрашены в разные оттенки зеленого, она попыталась покрасить полированный шкаф зеленой краской, Николай и дети запротестовали, и она отказалась от этой идеи.

А тут полезли клопы, видимо, тоже от многодетной семьи. От густого запаха дихлофоса они пребывали в состоянии легкого кайфа, даже Николай перестал надолго исчезать из дома.

В августе явился Григорий, не позвонил, пришел неожиданно. Удостоверился, что Николая дома нет, обнял ее и крепко поцеловал в губы. Принюхался: "Что у вас, притон наркоманов? Запах странный".

- Это дихлофос. Травлю тараканов, - про клопов постеснялась сказать, - Комары налетают, форточку поэтому не открываю.

- На дихлофос? - удивился он.

Из- за шкафа выглянула Маша:

- А у нас клопы, кусаются.

- Понял, помогу.

Через некоторое время принес рыбий жир и обмазал им деревянные части мебели. Насекомые исчезли безвозвратно.

В сентябре, когда началась работа, она почувствовала себя отдохнувшей, будто вернулась издалека, где спокойно проводила время.

Небо и земля, дух и материя, жизнь и смерть, природа и человек, - она решила, что все это ни к чему ей.

Да и зачем все это, когда ей достаточно любоваться осенним буйством красок.

От зеленого периода осталась привычка покупать зеленые обои и предпочитать зеленую обивку мягкой мебели. Правда, мебель в своей жизни она меняла всего раз, когда переехала к Якову.

Иногда жалела, что не развила свой талант. Но с правилами русского языка спокойнее, несмотря на исключения, - она все легко запоминала.

Не так давно для учителей организовали тренинг. Тренер принесла охапку журналов, и Софья стала увлеченно делать коллаж на тему счастья. Получилось нечто яркое: преобладали голубой, желтый и белый цвета.

Тренер сказала, что для нее средство, в данном случае яркие картинки, стало целью. Ведь это психологический тренинг, а не художественная студия. И добавила, что у Софьи, бесспорно, есть художественные способности. Как соль на рану. Почему не стала художницей как брат? Нина восхищалась всеми ее работами. Но на вопрос: "Кто лучше рисует?" отвечала: "Оба, и ты, и Ваня". Софья вырезала из бумаги кукол для сестры и ее многочисленных подружек.

Тем же безумным летом она съездила к брату в Прилопино. Хотела взять с собой детей, чтобы порезвились на травке, Маша категорически отказалась: что?! туалет на улице? Миша согласился, но пришло письмо от Ивана: когда он уехал в Москву с картинами на выставку, случился пожар, и дом обгорел. В теплую погоду в нем еще можно жить, но от холода не спастись, крыша дырявая, можно лежа в постели смотреть на небо.

Поговаривали, что дом подожгли, местные знали, кто это мог сделать, но отвечали уклончиво: много разных бродит по лесам, прячутся, забираются в такие места, куда заяц не пролезет; кого беда гонит, кого страх, кого грех, а то и все вместе - судьба всяко складывается, кому что.

Дом был похож на лоскутное одеяло: обгоревшие до черноты, но еще крепкие бревна соседствовали с поседевшими от времени и совсем свежими заплатами из сосны, отполированной до блеска. Некоторые дыры были забиты окрашенными в разные цвета фанерами. Картин, которыми были раньше завешаны все стены, и еще они хранилось в кладовке, не осталось: ни целых, ни обгорелых.

Крышу неспешно латал Кузьма из деревни, быстро уставал, возраст около семидесяти, а, может, и старше. Пришлось спать под стук колес: рядом проходило железнодорожное полотно, временами под дождевую капель, по утрам было холодно.