Замыкание (СИ)

- Зато небо над головой, лежи в постели, любуйся, - шутила Софья.

- Если бы могли погоду заказывать, - райское место, - вторил брат.

Она с завистью наблюдала, как брат легко водил карандашом по бумаге. Как-то заглянула через его плечо и увидела силуэты гор, на вершине характерные зубцы Генуэзской крепости, на спуске угадывалась девушка.

- Судак? Нина?

Он кивнул.

Так и не решилась взяться за карандаш. При брате стеснялась, и боялась, что затянет.

Несколько картин сохранилось у Кузьмы. Но так и не удалось сходить посмотреть на них. Все бродила по лесу и вдоль берега речки Прилопинки.

Пожалуй, у брата был один пейзаж: насыщенно зеленый лес, перед ним поляна с сочной травой. Именно эту картину испортила, ей тогда было лет двенадцать, дождалась, когда его не было дома, взяла кисточку, ткнула в краску, так спешила, даже не посмотрела на цвет, и провела алую линию. Испугалась, попыталась стереть тряпкой, но густая краска не поддалась. Расстроилась, разревелась, брат успокаивал ее, правильно сделала, пейзаж так себе.

То был творческий взлет, он с утра брался за кисти, вскоре показывал ей и Нине готовую картину, гениальную, как считали сестры, - грунтовал холст и писал новое. До слез жаль, даже фотографий не осталось.

* * *

Дуся еще раз сходила замуж, ненадолго. Сергей, ее третий муж старался быть незаметным, и ему удавалось. Вроде бы теряться негде, но он умел исчезать. Однажды Софья наткнулась на него, когда он, сидя в кухне на табурете у окна, накрыл себя занавеской. Поговаривали, что он умер, как и Василий, не своей смертью. Что в ней такого, рокового? "Сухостой, - говорил сосед - таксист, - ветер подует, кости скрипят". На своих воробьиных лапках она не ходила, а прыгала скок - подскок. Худая, высокая, а груди пудовые.

Если и был огонь, как уверял Яков, в старости Дуся превратилась в гнилое вонючее болото, затянувшее ее сына Николая. Она пакостила изощренно, из любви к искусству, и ее надо было воспринимать как неизбежность, как плохую погоду или насекомых, вот ведь поселились в доме и не вывести. А ведь с позиции таракана это человек поселился на его территории. Софья понимала, но примириться с Дусей не могла, после развода с Николаем избегала ее, хотя догадывалась, что дети, особенно Миша, часто посещали бабушку.

Софья дружила с правильным Яковом и благодаря нему рано начала читать правильные книги. Но почему ей ни разу не пришло в голову оторвать мужа от матери, увезти в другой город, хотя бы в другую республику, ведь они не были ничем обременены, только детьми, ради них надо было начать новую жизнь. Большой город держал, потому что предоставлял больше возможностей, так она думала, но никто из детей не захотел в нем жить. У нее был Яков. Но если он любил Дусю?

Как-то Софья впала в "кайф воспоминаний", живописуя ужасы и кошмары из сказок о злой бабе Яге, лицо Якова застыло в скорби, а руки непроизвольно задвигались, будто отталкивали зло, не вмещавшееся в него. "Соня, твои принципы правильны, но если бы разрешили, ты бы перестреляла всех несогласных с тобой". Неправда, но как трудно с годами мириться со злом, даже давним, как с застарелой болезнью.

"Ты советуешь не бороться?" - спрашивала она. "Бороться, обязательно. Но четко представлять, с чем".

Да, терялась, слишком все быстро менялось, девятиклассники, у которых она была классухой уже четыре года, понимали ее лучше, чем она их. Привычным был только Яков. Так она думала.

Марго - любительница задавать неудобные вопросы, спросила ее: " Как ты обходишься без нормального секса? Не мучает ли тебя тоска по самцу? Я бы страдала на твоем месте. Да, я понимаю, у Якова такая фактура, такой рост, и там тоже, но ведь старость есть старость, слишком большая разница в возрасте".

Софья, смеясь, ответила ей: "Счастья нет, а есть покой и воля".

* * *

Одиночество

Снова позвонила Феня, и суток не прошло:

- Сонь, привет, ну как? Не передумала? Муж хочет с тобой поговорить.

- Здравствуйте, Софья Леонидовна, - голос ей не понравился, тягучий, вкрадчивый, Яков называл зятя недоделанным. - Я не хочу вас пугать, но у нас есть право на долю в квартире, как вы знаете, сын Яша - инвалид и несовершеннолетний, любой суд станет на нашу сторону.

Дочь сразу вникла в суть:

- Ты, мать, не слушай их, квартира куплена, когда вы уже состояли в браке, все твое.

- Но там слабоумный мальчик.

- Ну, если внуков захотела, делись с ними.

- Я своих дождусь.

- Не дождешься, я рожать не собираюсь, у Мишки тоже детей не будет.

- Почему не будет?

- Какая захочет рожать от ненормального, если только сама такая же. И кто родится? Фенькин Яшка есть и хватит.

Сын не вник, как обычно, сказал только, что будет молиться.

Ждала сочувствия, но на просьбу переехать к нему, вдвоем легче и не так одиноко, ответил: пока не время. А когда оно наступит? - Когда знак будет. - Какой знак? Откуда? Сын терпеливо ждал, когда она умолкнет, повторив обычное: "Я буду молиться", отключался.

И до разговора с зятем она не сомневалась, переезд неизбежен, иначе Феня не даст ей покоя.