Замыкание

Мгновение тревоги и непонимания в глазах молодой княжны сменились странной желтоватой дымкой, будто бы унесшей за собой все тревоги и сомнения.

Ника степенно поднялась с кресла и посмотрела через витражные окна на наступающую ночь.

– Значит, нам не следует терять времени. – Мягким, обволакивающим тоном произнесла девушка, глядя перед собой.

– Я привел человека, ведающего о деталях заговора! – Указал Черниговский на избитого Лигачева. – Необходимо передать сведения Шуйским и Юсуповым!

– Делайте, – шагнула Ника вперед, подолом платья скользнув по лицу старика.

– П-постойте… Постойте, госпожа! Вам нельзя выходить из-под защиты башни! – Заволновался Черниговский, который единственное, что хотел – чтобы Ника дозвалась до могущественных союзников.

Потому что его они слушать не станут. Не человека, который виновен в возможной смерти принца. Недостойного, у которого остался только один путь.

– Условиями вашего договора, любезный Иван Александрович, – шелестел мягкий голос будто бы отовсюду. – Меня более не удержать. – Ника положила правую руку на живот и мягко улыбнулась.

– Н-но это было не мое условие! – Изумился Черниговский, поднимаясь на ноги. – Это Самойлов выкрутил мне руки, заставив вписать пункт о вашем заточении в договор!

– Ах так… – Зашелестел голос будто снаружи здания.

А погода за окном начала быстро портиться, кружась в поднимающейся вьюге.

– Тогда нам действительно следует встретиться с нашим мужем и все обсудить… – Продолжила движение девушка.

С шелестом истаивал керамогранит под ногами княжны, угодливо ложась лентами песка под ее ступни, и легкий шаг внезапно обращался несколькими пройденными метрами.

– Госпожа? – Заволновались охранники, опасливо поглядывая на нее со стороны.

И в изумлении пытаясь понять, почему их силы все еще недоступны.

– Я сейчас! – Сбежал мальчишка в гусарском мундире к лестнице внутрь здания, провожаемый разочарованными взглядами двух благородных дев.

– Так, а ты куда собрался! – Звонким английским с восточным акцентом ворвалось в тихий зал возмущение китаянки.

Черниговский повернул голову, вместе со всеми чуть отстранённо наблюдая, как даже инвалид от вида всего происходящего встал на ноги и, похоже, тоже собрался уйти куда подальше. А, нет, стоит над креслом и разбирает пеленки, на которых сидел.

– Стой, ты куда! У тебя манная каша через полчаса! – Кружила вокруг него восточная дева.

И замерла в удивлении, как и все остальные, когда лысый принялся доставать из мягкой подкладки толстые золотые браслеты и размеренно надевать их на руки – по три на каждую руку.

– Ты чего… Веня… Ладно, хоть не манную, хочешь, мясо сделаю в кисло-сладком соусе?… – Совсем уж потерянно произнесла девушка, когда тот, кого она называла Веней, встряхнул руками в золотых браслетах и звучно ударил металлом одной руки о другую.

Фундамент здания ощутимо тряхнуло.

– Если тебе не нравится моя готовка, так и скажи, мы пиццу закажем… Вень…

Мужчина обошел стоящую перед ним девушку и молча последовал за уходящей в непонятную серо-золотистую метель княжной.

– Ты никуда не пойдешь! – мигом загородила ему путь девчонка и даже стукнула кулачком по груди в цветастой майке. – Без меня… – чуть неуверенно добавила она.

А потом подумала, и сказала уже уверенней.

– Я пойду с тобой. Куда угодно.

Сильная рука аккуратно подхватила легкую девчонку и посадила себе на плечо.

И Вечный, вместе с ней, последовал вперед, прямо в декабрьский погодный кошмар.

«Куда она, дуреха…» – подумалось Черниговскому.

– Я дам тебе силу… – донесся до него слабый девичий шепот.

Иван Александрович встряхнул головой, убирая морок из ушей и огляделся.

– Надо довершить дело, – скомандовал он себе, с тоской глядя, как уходит вперед госпожа.

– Вытащите вот его, – указал Черниговский бойцам на толстяка, и того шустро поставили на колени, ударив по рукам, чтобы тот не закрывал лицо. – Ты подтверждаешь, что перед тобой была княжна Черниговская, указанная в подписанных государем документах о признании, и быть ей княжной, и править по законам своим?

– Н-нет!

– Дайте ему по шее.

– ДА! Да, подтверждаю! Только не бейте! – Согнулся Ждан, прикрывая голову руками.

– Мадемуазель Баюшева, мадемуазель Голицына, изволите ли вы быть свидетелями слов уважаемого верховного судьи? – Вежливо обратился Черниговский к девушкам.

Те очень шустро закивали.

– В таком случае, он больше не нужен. – Повернулся старик к верным людям. – Убить и закопать.

– Вы обещали! В-вы клялись, что отдадите блокиратор!!! – Зашелся истерикой предатель империи.

– Наумов, будьте так добры, бросьте блокиратор ему в могилу.

– С радостью, ваше сиятельство. – Вспыхнул улыбкой тот. – Я заберу Лигачева с собой, вы не возражаете?

– Разумеется. Не слишком усердствуйте, ваше сиятельство. Возможно, с ним захочет поговорить еще кто-нибудь.

– О, у меня к нему простой интерес, – шустро освободил Наумов рекомого от артефактов на руках, ногах и в виде цепочек. – Хочу посмотреть на некоторые вещи его глазами.

– Дело ваше, – равнодушно пожал плечами Иван Александрович.