Занавес, господа!

Был, впрочем, одни способ, на который отваживались особо смелые и предприимчивые ребята. В обиходе он именовался фарцовкой, а в уголовном кодексе — спекуляцией. Сергей знал парочку парней, которые крутили очень большими по тем временам деньгами, но он прекрасно понимал, что те в любой момент могут угодить за решетку, а при самом лучшем исходе вылететь из института. И Сергей нашел промежуточный вариант. Он ничего не продавал и не покупал, он находил тех, кто хотел купить и хотел продать, получая соответствующие проценты, — не от продавца, как в рыночные времена, а от покупателя, как и полагается в эпоху дефицита. Денег он зарабатывал, конечно, меньше, чем фарцовщики, но зато практически ничем не рисковал.

Большими деньгами запахло тогда, когда разрешили кооперативы. В отличие от многих первых кооператоров, которые принялись открывать частные кафешки и торговать цветами, Пилястров сразу замахнулся на серьезный бизнес — благо, к тому времени он, человек контактный и оборотистый, уже обзавелся весьма приличными связями. Однако природная осторожность подсказывала, что не стоит лезть поперек батьки в пекло, а лучше найти соответствующего батьку. И он его нашел. Им стал Георгий Александрович Кохановский.

Поначалу Пилястров думал, что это ненадолго: либо первые экономические эксперименты свернут вместе с головами первых предпринимателей, и на этом закончится карьера главы фирмы Кохановского, либо все войдет в нормальное русло, и тогда сама собой отпадет необходимость прятаться за чужую спину.

Конечно, выбор на роль зиц-председателя глухонемого книжника был достаточно необычным, но и здесь Сергей Борисович все неплохо просчитал. Он был уверен, что напрочь оторванный от повседневной реальности Кохановский как раз тот редкий тип, который никогда не начнет свою независимую игру, вполне удовлетворившись спокойным обеспеченным существованием. Именно ощущение временности делало глухоту и немоту Кохановского, которые надо было тщательно скрывать, не очень серьезной проблемой, поскольку Пилястров полагал, что держать завесу тайны ему предстоит недолго. Однако, как известно, в России нет ничего более постоянного чем временное.

Опять же очень скоро Сергей Борисович понял, что на фоне нарочито показушной жизни большинства "новых русских" имидж недоступного и почти невидимого президента "Консиба" исключительно полезно сказывается на делах компании — серьезные партнеры предпочитали серьезных людей, а Кохановский именно таким и казался. Разумеется, партнеры предпочитали общаться с самим президентом, а не с его первым помощником, однако помощник был настолько толковым человеком, "Консиб" — настолько надежной фирмой, что вскоре полную изолированность от контактов Кохановского стали считать просто причудой необыкновенного менеджера, которая никак не мешает успеху дела.

Время от времени Пилястров начинал подумывать, не пора ли все ставить на свои места, но каждый раз что-то удерживало его от этого шага. И это "что-то" в определенной степени упиралось в ответ на вопрос: куда девать Кохановского? Самым простым было бы поселить его где-нибудь подальше, назначить приличное денежное содержание (по правде говоря, Кохановский никогда не обходился слишком дорого) и закрыть вопрос. Но Пилястров сознавал, что образ Кохановского уже давно существует сам по себе, его, Пилястрова, стараниями, и просто вычеркнуть его из памяти и восприятия окружающих никак невозможно. Это с одной стороны. А с другой — ничто не бывает вечным. Рано или поздно многолетняя и пока очень успешная мистификация должна была рухнуть, и трудно было предположить, что оказалось бы погребенным под обломками. И это Сергей Борисович тоже учитывал.

Все началось осенью, около года назад. Именно тогда Андрей, верный человек Пилястрова и постоянная тень Кохановского, сообщил, что следящая аппаратура засекла пожилого мужчину, который ежедневно стал появляться неподалеку от ограды коттеджного участка. Мужчина не предпринимал никаких действий, просто наблюдал, прячась за деревьями. Принес Андрей и видеокассету, на которой не очень четко, но все же вполне сносно проглядывалось лицо неизвестного визитера.

У Сергея Борисовича была прекрасная память. Пара секунд — всего лишь столько понадобилось ему, чтобы вспомнить того забавного изобретателя, которого несколько лет назад он совершенно замечательным образом использовал для съемок рекламного фильма о компании "Консиб". Даже режиссерша, вздорная, но талантливая баба, тогда признала, что самыми удачными были именно кадры с тем восторженным мужичком. Он срежиссировал их сам, как всегда точно угадав, что самое убедительное — неподдельная искренность.

Еще пара минут понадобилась Пилястрову, чтобы вспомнить фамилию этого чудака. Ну да, конечно, Совков. Очень примечательная фамилия для человека ушедшей советской эпохи. "Интересно, зачем он появился? — подумал Пилястров, и сладкое предчувствие медленно растеклось по его душе.