Занавес, господа!

— Хватит. Такую краску мало кто спрашивает.

— Но банку, вроде, недавно открыли, — заметил я между прочим.

— Давно — недавно, я не в курсе. — Леха неожиданно насупился. — Какая вам разница, когда открыли, когда закрыли? Главное — с вашей машиной все будет тип-топ.

Он первый раз обратился ко мне на "вы". Это уже было интересно.

… Мне пришлось ждать минут тридцать. А когда Леха вышел, его узнать можно было лишь по рыжим кудрям. Промасленную робу и такие же ботинки он сменил на белые брюки, белую рубашку и светлые штиблеты. Он смыл со своих веснушек копоть, и теперь казался позолоченным. Всю дорогу мы болтали о том, о сем, в основном болтал Леха, я лишь темки подбрасывал. Он успел поведать и о скорой свадьбе, и о невесте, которая его из армии ждала, и о самой армии, и о том, что Пак его взял к себе по рекомендации, и он, Леха, доволен, потому что Пак мужик стоящий и платит хорошо. Леха совсем расслабился, когда я нанес ему удар под дых.

— Это ты недавно чинил и перекрашивал "Волгу" красно-вишневого цвета?

Леху аж подбросило, хотя ехал я по ровному асфальту.

— Какую "Волгу"? — Он явно хотел, чтобы получилось просто удивленно, а получилось совершенно ошарашено, что совсем не одно и то же.

— Которой изрядно побили бок, а потому ее пришлось всю перекрашивать.

— Это еще зачем всю-то? — буркнул Леха без должного любопытства, а так, скорее, чтобы сделать паузу и с мыслями собраться.

— А затем, что оттенок специфический, подогнать, чтобы бок от всей машины не отличался, почти невозможно. А надо было, чтобы ничего нигде не отличалось. Чтобы как будто так всегда и было.

Я, конечно, напоминал пациента, объясняющего врачу, что сердце находится в груди, но врач решил стойко придерживаться версии, что сердце находится за ухом.

— Не красил я никакую "Волгу" ни в красный, ни в вишневый. В белый красил и в бежевый тоже, а в этот не красил, — уперся Леха. — И вообще в такой цвет "Волги" не красят.

— Обычно не красят. Но нет правил без исключений. В этом-то и весь фокус.

Я с интересом разглядывал помрачневшую физиономию Лехи. Да, в отличие от Пака, у которого ни один мускул не дрогнул, когда я подбросил ему историю о приятеле с красно-вишневой "Волгой", с этим парнем мне, похоже, повезло: он либо не умел гладко врать, либо не умел быстро перестраиваться. Хотя с Паком, пожалуй, тоже повезло: он либо не придал особого значения моим словам, либо излишне понадеялся на Леху. Впрочем, мне и с самим собой повезло: я не упустил Леху из вида и не брякнул лишнего в мастерской, заставив его побежать советоваться с хозяином.

— Мне здесь выходить, — встрепенулся Леха и добавил с наигранной веселостью: — Готов оплатить по счетчику.

Я безропотно остановил машину и посмотрел на него с печалью мудреца, взирающего на незрелого юнца.

— У меня нет счетчика. И никаких денег я с тебя не возьму. Более того, я даже сделаю тебе подарок.

Леха насторожился, облизнул губы и выдавил:

— Да ладно, подвез и спасибо, а уж без подарка как-нибудь обойдусь.

— Нет, не обойдешься, — сказал я почти ласково. — Никак нельзя, чтобы обошелся. Потому что ты парень молодой, скоро женишься и негоже, чтобы ты вместо свадебного подарка получил большую плюху.

Лицо Лехи стало кирпичного цвета, из рыжих глаз брызнул огонь.

— Слушай, ты че ко мне пристал?! Тебе надо машину отремонтировать? Сделаем. Или… — Огонь вдруг разом погас, будто на него водой плеснули. — Тебе че другое надо?

— Угадал. — Я понял, что пора брать серьезный тон.

— И для начала мне надо, чтобы ты меня внимательно послушал. Ты мне банку с краской показал в мастерской, и я тебе сказал, что ее недавно открывали. А ты как отреагировал? Засуетился, принялся бубнить нечто неопределенное. С какой стати? Что тут необычного? Я тебя что, поймал, как ты в мой в карман лез? Ничего подобного. Но ты струхнул, потому что секундой раньше мне сказал, что краску такую у вас редко спрашивают. А с чего опять же струхнул? А с того, что на днях вам в мастерскую пригнали побитую красно-вишневую "Волгу", причем сделали это под большим секретом, не исключено, что за секретность еще и приплатили. Человек, который "Волгу" пригнал, пришел прямо к Паку, потому что знал вашу мастерскую, возможно, самого Пака, и знал, что вашей конторе можно доверять во всех отношениях. Что уж этот человек наговорил — неважно, вполне вероятно, рассказал невинную историю, дескать, взял машину у приятеля, долбанул ее, а теперь хочет, чтобы отремонтировали так, будто ничего и не было. А, может, машина эта вам хорошо известна, вы ее прежде ремонтировали и знаете истинного владельца…

— Да не ремонтировали мы раньше эту машину! — вырвалось у Лехи.

— Вот-вот, — назидательно погрозил я пальцем. — Никогда раньше.

— Я не то хотел сказать, — засуетился рыжий. — Я хотел то, что не знаю эту машину и вообще, о чем это вы.

Он снова обратился ко мне на "вы". Растерянность хорошо влияла на его воспитание.

— Ладно, ладно, — решил я его малость подуспокоить. — То, что ты эту машину в божеский вид привел, нормально. И даже хорошо. Понял?