Занавес, господа!

В это время в коридоре раздался топот и в кухню влетел молодой парень в перепачканных чем-то зелено-коричневым брюках. В руках он держал непонятный предмет, завернутый в тряпку. Тряпка была с явными следами крови.

— Вот, — тяжело дыша (видать несся через три ступеньки), сообщил он. — Обшарил все кусты и нашел.

Рука дернулась развернуть тряпку, но Марат его осек, подтолкнул к двери и скомандовал:

— За мной.

Я с сожалением подумал, что свой-то я свой, да не совсем. Все четверо зашагали из кухни, я поплелся следом и увидел, как они дружно скрылись в комнате, где находился Земцов. А через пару секунд оттуда выплыла Валерия.

Тонкий, облегающий фигуру шелк длинного, почти до щиколоток, платья едва зримо переливался, подчеркивая гибкость и загадочность ее тела. Она взялась тонкими пальцами за ручку двери, на мгновение замерла, а затем медленно повернула голову. Сержант приподнялся со своего пуфика, но Валерия, даже не взглянув, обогнула его, словно змея дерево, и двинулась ко мне. Я отступил за угол, попятившись к кухне, подальше от бдительного взора милицейского стража. Она подошла почти вплотную, и ее глаза уставились на меня, как дула двустволки, — пугающе и завораживающе одновременно. Только этим я мог объяснить (а какие еще оправдания способен был я придумать?), что в следующую секунду мои руки, совсем не согласуясь с головой, сомкнулись на ее спине, а губы прижались к ее губам. Именно прижались, совершенно без движения, так что и поцелуем это нельзя было назвать. Она не отпрянула, не оттолкнула, только губы ее зашевелились под моими губами, и остаток здравого рассудка заставил меня понять, что Валерия что-то пытается сказать. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, опустил руки и сделал шаг назад.

— Простите, — сказал я, с трудом справляясь с внутренним разбродом. — Я вел себя как дурак.

— Нет, — тихо произнесла она. — Вы вели себя как мужчина, которому дали повод.

— Я вел себя как плохо воспитанный мужчина при виде очаровательной женщины, которая дала ему только один повод — убедиться, что он не достоин ее внимания.

— Нет, — вновь тихо повторила Валерия. — Вы достойны очень многого. Вы красивый, наверняка умный и… — Она сделала паузу. — … сильный.

— Сильный? Вы хотите, чтобы я унес вас на край света?

— Да, сильный. — Она не восприняла мою шутку. — И поэтому сможете ответить на один вопрос.

Это же надо! Никогда бы не подумал, что Валерия прежде всего оценит мою физическую силу и что у некоего одного вопроса может быть такое волнующее начало.

Валерия обвила пальцами мою ладонь и повлекла за собой в ближайшую к кухне комнату. Судя по обстановке, здесь обитала Ольга Кавешникова. На стене висела большая фотография крупнолицей женщины, очень похожей на Сергея Павловича. Валерия не стала включать свет — занимающийся рассвет и еще не совсем померкнувшая луна делали все предметы в комнате вполне различимыми. Валерия подвела меня к распахнутой двери балкона и встала на пороге.

Балкон был достаточно просторный (один край его почти доходил до окна кухни, а другой — до окна соседней комнаты) и источал нежный аромат. Причиной тому, как я сразу понял, были розы, которые росли в вазонах и плотно опоясывали все балконное ограждение.

— Их выращивает Вера Аркадьевна. Даже варенье варит, очень необычный вкус. Хотя мне не нравится. Но я не об этом. — Валерия показала рукой на точно такой же балкон, только этажом выше, чей пол служил своего рода крышей розария. — У вас бы хватило сил спуститься оттуда — сюда?

Я задрал голову — расстояние явно было больше трех метров.

— Вполне возможно. Но здесь нужна не столько сила, сколько ловкость. А вы что, полагаете, кто-то мог спуститься с верхнего этажа?

— Не знаю. — Голос Валерии звучал неуверенно. — Но Вера Аркадьевна говорила, что соседи из той квартиры на последнем этаже сейчас в отъезде. То есть там никого нет. А когда я выходила на балкон покурить, еще до того как… все случилось, я слышала, что на верхнем балконе кто-то был. Сначала там чиркнули зажигалкой и закурили. Я очень хорошо чувствую запахи. А потом кашлянули. Правда, тихо. Но мне кажется, это был мужчина. Я сказала Земцову — так, кажется, его фамилия? Но он отреагировал совершенно индифферентно. Возможно, просто сделал вид. Но, возможно… Впрочем, я ничего не утверждаю.

Ее глаза замерли на моем лице — их глубокая темень обволакивала, как жаркая летняя ночь. Нет, близко смотреть в эти глаза было совершенно невозможно. Я отвел взгляд.

— Что вы хотите?

— Чтобы вы разобрались… Или… — Она опустила ресницы. — … как-то повлияли на Земцова, чтобы он разобрался. Вы же понимаете, такая история… Для Кавешниковых это двойной удар. Глеб и Ольга собирались пожениться.

Ее пальцы скользнули по моему обнаженному предплечью и вдруг замерли, впившись в кожу.

— Посмотрите! — воскликнула она. — Розы!

Я устремился по нити ее взора и действительно увидел: в стройном ряду розовых кустов три цветка выпадали из общей гармонии. Их головки печально свисали со стеблей.