Занавески

П р а с к о в ь я. Она же не продоит корову! Ей же лишь бы скорее. Ох, Светка!

С в е т а. Виноватая, Марковна! Виноватая! Вань, понял? Вон чемоданы! Да, перину заверни! Перину-то не забудь!

И в а н. Да уж перину не забуду.

Прасковья и Света уходят.

Л о б о в. Смотри, Оленька, светает! Значит, ушли тучи. Вон дорога в наше село. За ней поля наши. Я вот с этих мест гречиху беру. Тут гречиха родится! Замечательная гречиха!

За окнами начинает светать. Видна дорога, столбы вдоль нее. Бескрайнее поле, а вдалеке через некоторое время высветится церковь.

А вон там наше село! Его не видно, а посветлеет, покажется церковь. С пятнадцатого века она у нас.

Лонгинов идет к пианино. Садится и играет.

У т е х и н. Лобов, не сердись очень, ладно?

Л о б о в. Тебе жить, Игорь Алексеевич. А так нельзя. Злой ты.

У т е х и н. Злой. Согласен. Котлетами питаюсь, вот и злой.

О л я. А вот у вас бывает, когда всех жалко, и плохих и хороших?

У т е х и н. Нет.

О л я. Почему?

У т е х и н. У меня утеряно чувство сострадания! Я умом понимаю, что людям живется несладко! Я даже, когда мне слишком сухо и нигде не каплет, иду в больницу. Наши больницы — это наше сегодня, сконцентрированное в одном месте. И я все вижу! И грязь, и взятки, и смерть…

Л о б о в. А выздоравливающих видел? Людей, часами стоящих за операцией, видел? Слушай, а ехал бы ты за границу!

У т е х и н. Не пускают.

Л о б о в. Почему?

У т е х и н. Что я там буду делать?

Л о б о в. Да, брат, дела! Никому ты и нигде не нужен. Вот когда домой приедешь, на тахту сядешь, вспомни Прасковью Сибирцеву! Пьяный ты, на отдыхе ли, в театре, знай, что ровно в четыре она поднимется, в пять будет на ферме, в полшестого начнет доить! Сорок лет, изо дня в день! Мир не стоит без праведников! У нее муж в сорок втором без вести пропал, а она каждый вечер идет на паром. Я ей как-то сказал: Прасковья, нету его. Как она посмотрела на меня… Мир потому и стоит, что есть у него Прасковья!

И в а н. Она вот и Светку мою выучила дойке.

У т е х и н. Понимаешь, Лобов, все дело в том, что у нас повернуто с ног на голову. Не дело для человека, а человек для дела!

Л о б о в. Вполне с тобой соглашусь. Потому-то я и наделяю своих людей землею. Пусть она для них, а они для нее!

О л я. Вы думаете, я привыкну?

Л о б о в. Где?

О л я. В селе!

Л о б о в. Да еще так, что пройдет несколько лет, а ты поедешь в город и с полдороги вернешься.

Слышен сигнал автомобиля.

И в а н. Кто это? (Выскакивает.)

О л я. Па, что ты притих?

Л о н г и н о в. Я словно в церкви побывал.

У т е х и н. Осталось попасть в морг.

Вбегает  И в а н.

И в а н. Кондрашин на «Беларуси».

Л о б о в. Пошли подцепим наш «уазик» и проскочим! Ну, Оленька, поехали.

О л я. Все?

Л о б о в. Все!

Вдалеке высветилась церковь. Особенно ярко блестит золотой купол.

Видишь, Оля?

О л я. Вижу!

Л о б о в. Церковь Знамения. Бывайте здоровы.

Л о н г и н о в. Оля!

О л я. Пап, не грусти! Пап, приезжай в гости.

Л о б о в. Село Знаменка!

Л о н г и н о в. Да, конечно, да…

Лобов катит Ольгу к выходу, Иван успевает унести свои вещи.

Ф и р с о в а. Егор Денисович! Может, пивка на дорогу?

Л о б о в. Обойдемся! (Уходит.)

А л л а. Даже не посмотрела в мою сторону.

У т е х и н. Буфетчица, как зовут?

Ф и р с о в а. Меня? Фирсова я, Дора.

У т е х и н. Фирсова, как жить дальше?

Ф и р с о в а. Как жил, так и живи. Я вот про себя скажу. Иной раз думаю: не буду брать! Да куда там. Начну выручку считать, а десятка да прилипнет! Куда нам до Прасковьи или до Лобова! Они труженики! Такие не украдут. Сами отдадут. Лобов колхоз принял знаешь какой? Доходной! А счас музыкалку будет строить!

У т е х и н. Нам с тобой, Фирсова, музыкалка ни к чему. У нас со слухом нелады!

Ф и р с о в а. Вот! Поехали! Поехали… Уехала ваша доченька. Нашла себе она стежку.

А л л а. Дима, поехали и мы?

Л о н г и н о в. Сейчас…

У т е х и н. Слышь, пианист, рекомендую. Перед трассой мост. Воды в реке сейчас много. Так что ты с моста вместе с бывшей женой! Машину, правда, жалко!

Л о н г и н о в. Отстань! Отойди!

А л л а. Вы… Вы…

У т е х и н. Меня заведующий отделом сжирает… он меня, а я всех. Слышь, Фирсова. Поставили заведующим отделом сопляка! Двадцать шесть лет! Вызывает меня и говорит: ваше место в стенной печати. Сразу! Без предварительных разговоров. Отрабатываю два месяца… Был бы старик, я бы его припер к стенке! Я бы нашел его изъян! А у этого нет! Он молод, гад! И талантлив…

Ф и р с о в а. Кто опять подъехал?

У т е х и н. Показалось.

Ф и р с о в а. Мне когда четыре года дали, тогда думала, что показалось!

Входит  Л о б о в.

Л о б о в. Дмитрий!

Л о н г и н о в. Да?

Л о б о в. Поехали с нами. Директором музыкальной будешь, а?