Занавески

Вбегает  И з ю м о в.

Б е с. Изюмов, ты бледен.

И з ю м о в. В чем моя вина? Пожалуйста, скажи — в чем?!

Б е с. У тебя болит совесть.

И з ю м о в. Но я жив?

Б е с. Пока да.

И з ю м о в. Ты пришел меня судить?

Б е с. Ты боишься?

И з ю м о в. А почему ты?

Б е с. Я пришел с тобой поговорить.

И з ю м о в. Я не Фауст.

Б е с. А я не Мефистофель. Что, Изюмов, не хочется тебе умирать?! Сколько сил потрачено на поддержание здоровья, а пришел Репенко…

И з ю м о в. Подонок…

Б е с. Конечно. Но кто ему помог? Ты! Ты не убил его вчера, он убьет тебя сегодня!

И з ю м о в. Опять моль летает…

Б е с. Что ты ее боишься?

И з ю м о в. У меня шуба…

Б е с. Да, волчья шуба. Жалко, конечно… А помнишь, с чего начиналось? Была зима. Было холодно. Ты шел по улице и увидел, как в «Метрополь» вошел маститый писатель. Ты его знал. Кинулся. Он тебе барственно кивнул и барственно исчез в ресторане. Как тебе туда хотелось! Как хотелось погреться в этом чудесном золотом ресторанном свете. Окна были замерзшими, и вот ты ладошками прогрел дырочку в стекле и увидел сидящего за столиком маститого… Рядом с ним сидели дамы. Он крутил своей коротко стриженной головой, что-то рассказывал. А стол был уставлен дорогими коньяками и прочим. И вдруг он увидел твой глаз! Он показал всем сидящим твой глаз… И он догадался, что это был ты!

И з ю м о в. Замолчи!

Б е с. Тебя пронзил стыд. Ты, самолюбивый, был пойман! И тогда-то ты понял, что все искусство есть просто политика. Надо уметь приспосабливаться. Теперь ты сам сидишь в ресторанах. И чьи-то ладошки оттаивают дырочки. А когда ты поглядывал, я стоял за твоей спиной. Ты даже о меня запнулся.

И з ю м о в. Ну, хватит.

Б е с. Тебе стыдно? Ты думаешь о шубе в такой момент… Тебе был дан талант — и где он? Что ты с ним сделал?! Ты его разменял на деньги!

И з ю м о в. А разве есть другой способ?

Б е с. Есть… А, Копейкин? Есть?

К о п е й к и н. А у меня-то хоть путный талант был? Или так?

Б е с. Или как? Не спрашивай, Копейкин.

К о п е й к и н. Знаешь, как я Изюмову завидовал?! Он по двору идет, а я аж подпрыгиваю! Он-то идет писателем, а я?! А выходит, и завидовать нечему… С тоски помрешь. И зачем я подпрыгивал?

И з ю м о в. Да плевать я хотел на тебя!

К о п е й к и н. Да ты и плюнул! Вы все плюнули… (Уходит.)

Б е с. Грубая душа, а тоскует…

Затемнение. Высвечивается стол, за который садятся  Р е п е н к о  и  К л а в а.

Р е п е н к о. Ну? Чего я тебе говорил! Вот судьба так судьба!

К л а в а. Может, не надо? Ну их, с деньгами с этими!

Р е п е н к о. Если честно, на большой риск идем! С другой стороны, кто мне, еще столько отвалит? А захочу… Захочу, так еще больше даст! У этого есть! Сытый, дорогой, часы импортные! Перстень платиновый! Ты меня, баба, не учи! Эх, какого милиционера держава потеряла! Все пошло прахом! Державу ослабили! Без нас не будет толку.

К л а в а. Ладно тебе, лучше без толку, чем с вами! Сидит, тоже чего-то хрюкает! Сторож вонючий!

Р е п е н к о. Убью!

К л а в а. Сиди уж, убивец…

Р е п е н к о. Клава, ты что? Ведь деньги поровну!

К л а в а. Знаю я тебя, поровну! Жмот! Дашь десятку в неделю, так и то закоришь! Надоели вы мне хуже чертей!

Р е п е н к о. Ну что ты озлилась?

К л а в а. Да не озлилась, а вся уже иссобачилась! У меня теперь в животе будто мех вырос! Еще так поживу, так и во рту мехом порастет. И рта не откроешь…

Р е п е н к о. Балаболит чего-то! Тьфу! Куда денешься? Куда приткнешь свою головушку? Да еще дочь!

К л а в а. Ох, нагрешила я, нагрешила… Паразит ты, Ефим! Ведь дочка! Твоя ведь кровь! (Плачет.) Где мой платочек?.. Ведь не Гошкина, а твоя? Хорошо, хоть помрет, да не узнает… Да где платочек-то? (Идет к шкафу.)

В шкафу вспыхивает свет. В его лучах стоит  К о п е й к и н, в белом фраке с белой хризантемой в петлице.

К о п е й к и н. Клава, позвольте познакомиться. Поэт Копейкин. Теперь, говорят, поэты хорошо живут! Я вас в декольте хочу целовать. В проемчик поцелую, а вы мне портвейного стакан… В хрустальный стакан портвейного… (Декламирует.)

Тебя я встретил у калитки,
Ты шла с ведром из-под воды,
И нежно-розовые лытки
Виднелись мне из темноты!
Прошла ты мимо, я остался!
Тебе уж было все равно!
А я же наземь распластался
И плакал, плакал, как в кино!

Это про нас! А вот про другое… Вот! (Декламирует.)

Заметелило, завьюжило, замело!
На троих меня в подъездах завело!
Там кричал я с хрипотою во рту,
Что такую, как ты, не найду!