Занимательная медицина. Развитие российского врачевания

Как и предполагалось, как и подсказывало ему глухое предчувствие, уже на следующий день им было замечено, что все, так называемые свободные клетки в теле подопытной звезды, назначение которых было по-прежнему ему непонятно, окружили этот чужеродный для них предмет, явно стараясь его изолировать, уничтожить. Непонятные доселе клетки обладали четкой защитной функцией, предписанной ее величеством, самой природой.

Дальнейшие наблюдения над морскими существами, в конце концов, и привели Мечникова к обоснованию выдвинутой им теории иммунной защиты любого живого организма. Именно такую функцию в теле человека, доказал он, выполняют белые кровяные шарики, лейкоциты. Окружив чужеродное тело, в том числе и внедрившийся в него болезнетворный микроорганизм, лейкоциты, ценой собственной гибели, уничтожают всякое патогенное начало. В данном случае они сами выступают фагоцитами, то есть пожирателями всего опасного, попавшего в тело (от греческого глагола φάγω – пожираю). Таким вот образом Мечников открыл явление иммунной защиты, которому он дал, впоследствии, название фагоцитоз.

Фагоцитарная теория иммунитета впоследствии была изложена им, достаточно молодым еще человеком, в специальном его труде «Невосприимчивость в инфекционных болезнях» (1901). Лейкоциты, еще недавно считавшиеся пассивными статистами при всех воспалительных процессах или даже способствующими им факторами, оказались, на самом деле, весьма активными защитниками не только человека, но и всех высших живых существ.

За свои труды Мечников был удостоен Нобелевской премии (1908), вместе с Паулем Эрлихом, создавшим так называемую теорию боковых цепей, согласно которой у клеток имеются антигенспецифические рецепторы, которые, под действием антигена, высвобождаются в качестве антител. Награда Илье Мечникову оказалась уже второй Нобелевской премией в копилке русских медиков (после Павлова).

Надо сказать, что уже в 1883 году Петербургская Академия наук избрала Мечникова своим членом-корреспондентом, однако в 1887 он уехал за границу, где познакомился с Луи Пастером, Робертом Кохом. С 1888 года и до конца своих дней Мечников жил и работал в Париже, в Институте Пастера.

В Париже он и умер. Урна с его прахом до сих пор хранится в Институте Пастера.

* * *

Сторонником подобного направления в науке, тесно связанного с внутренними ресурсами организма, был и Алмрот Райт, руководитель лаборатории, в которой трудился Александр Флеминг.

Надо всячески усиливать способность к самозащите любого человеческого организма, настаивал Райт.

Другая, противоположная этому утверждению, теория, тоже развивающая учение о защите организма от инфекции, базировалась на химии. Ее основоположником явился германский ученый Пауль Эрлих. Начиная с 1891 года, будучи экстраординарным профессором Берлинского университета, он приступил к непосредственной разработке принципов лечения инфекционных болезней путем применения химических веществ, которые способны были воздействовать непосредственно на конкретного возбудителя. Эрлиху удалось предоставить в распоряжение врачей чудодейственный препарат, основанный на соединениях мышьяка. Ради получения этого лекарства, названного им самим сальварсаном (от латинского глагола salvare – спасать и латинского же имени существительного arsenicum – мышьяк), ему и его сотрудникам пришлось синтезировать свыше 600 соединений данного металла, и лишь 606-е среди них оказалось пригодным для лечения сифилиса.

Впоследствии, правда, был получен так называемый неосальварсан, иначе препарат 914, цифра при котором, естественно, говорит о еще больших стараниях Пауля Эрлиха и его беззаветных сотрудников.

Идея о воздействии химических препаратов на организм человека с целью помочь правильному его функционированию, – крепко сидела еще в голове у Парацельса, как помним, – ярого сторонника данного метода, однако противники его, в частности названный нами Алмрот, как огня боялись химических препаратов, полагая, что они губительно действуют на прочие, живые ткани. Для этих ученых ничего не значили призывы Парацельса наиболее тщательно подбирать дозу того или иного вещества, поскольку одно и то же вещество может стать как ядом, так и вполне целебным снадобьем.

* * *

Что же, после окончания войны Флеминг, с еще большей мотивацией, приступил к поискам средства спасения от инфекции. Крен, произошедший в его сознании, еще более четко определился в пользу химиотерапии.

Алмрот Райт, не признавая подобного увлечения своего невольного протеже Флеминга, пытался все же примирить оба направления, выдвигая нечто промежуточное, так называемую опсоническую теорию, название которой происходит от древнегреческого глагола οπσονίζω, что в переводе означает просто «приготовляю обед».