Занимательная музыкология для взрослых

Но если в этой пещере жили сапиенсы, то это означает, что пришедшего к ним на концерт неандертальца они просто сожрали.

Честно говоря, я даже не могу сказать, кто из них мне менее симпатичен.

Ведь музыку любили и те и другие.

Таким образом, тема гения и злодейства, столь остро и драматично поставленная А. С. Пушкиным в маленькой трагедии «Моцарт и Сальери», берет начало в этой самой пещере Дивье-Бабе на юге Европы.

Но, как говорится, недолго музыка играла…

Все это было бы хорошо и романтично, однако не прошло и двадцати лет всеобщего восторга, как въедливый чешский палеонтолог Кайюс Дидрих в 2015 году все испортил, еще раз внимательно изучив отверстия в медвежьей косточке. Он пришел к выводу, что столь аккуратная перфорация на музыкальном инструменте из Национального музея Словении в Любляне принадлежит не пещерному мечтателю, тянущемуся к прекрасному, а очередной гиене с ее своеобразным хорошо темперированным прикусом. Так мечта о прекрасном приобрела статус простого объедка.

Тем не менее некоторым наиболее целеустремленным нашим современникам удалось извлечь музыкальные звуки из ими же изготовленной копии музейного экспоната, что говорит как о чрезвычайно тонкой грани между целенаправленностью и случайностью, так и о том, что, вопреки известной реплике Эйнштейна, Бог все же иногда играет в кости.

Маленькое, но существенное дополнение

Рога трубят, рога трубят

И птицы щебечут в лесу,

И Гарри Восьмой с охоты домой

Везет королеве лису.

С. Я. Маршак. Из Избранных переводов

Так, что там могло еще сохраниться? Деревяшечки? Так себе идея. Быстренько перебираем в уме материалы, которые сохраняются лучше, чем стручки и деревяшечки, и достаточно очевидным образом приходим к идее медных духовых инструментов. Правда, эта идея быстро обламывается, потому что о меди в интересующие нас времена никто не слыхал, а железный век — это и вовсе светлое будущее человечества, а суровое настоящее пока палеолит, каменный век. До железного еще дожить надо.

Но люди, между прочим, очень здорово умеют подменять понятия. Ведь то, что нынче в академических кругах культурно называют медными духовыми инструментами, это всего лишь сильно модифицированные рога. Они так и называются — рога, horn, горны. Дело-то житейское — животное съедали от хвоста до рогов. А рога сколько ни отваривай, толку не будет. Зато в них можно дуть, достаточно отпилить острый конец. И кстати, это очередная иллюстрация принципа финансирования искусства по остаточному принципу. Раз съесть не удалось, то обсосали и передали в отдел по культуре.

И кстати, рога, уже в качестве музыкальных инструментов, очень прилично сохранялись.

Хотя и продолжали долгие годы слегка отдавать бараниной.

Что же касается сохранности подобных инструментов в историческом смысле, то, с точки зрения археологов, вне конкуренции, конечно, морские раковины, одну из которых со следами целенаправленной человеческой деятельности и доведенную до состояния вполне приличного музыкального инструмента нашли в пещере на стоянке древнего человека во Французских Пиренеях. И ей уже исполнилось восемнадцать тысяч лет.

Папа, а с кем это ты сейчас разговариваешь?

Только слова имеют значение, все прочее — болтовня.

Э. Ионеско

Про слово человеческое говорили все, кому не лень. И мудрые вещи, между прочим, говорили.

В противовес позиции Талейрана, который говорил, что «слово дано на то, чтобы скрывать свои мысли», иной раз бывает ровно наоборот. В слове заключена суть явления, которую никто не видит из-за того, что эта суть стерта и обкатана, как стекляшка морской волной.

Ведь что скрывается за словом «инструмент»? Инструмент — это вещь, орудие, приспособление, которое, являясь продолжением нас, многократно (хотелось бы многократно, конечно же) увеличивает наши возможности в плане воздействия на окружающий мир. Например, скребок, рубило, лопата, мотыга, телега, компьютер…

Продолжить ряд? Хорошо, мне не жалко.

…лира, авлос, скрипка, гобой, труба, рояль…

Самый общий смысл понятен — без скребка я бы столь чудесно не обработал шкуру мамонта, а без лопаты, голыми руками, не выкопал бы яму устраивающих меня кондиций. Точно так же без трубы своим слабым голосом даже в брачный период я не смог бы издать такие мощные и пафосные звуки, как, допустим, марал, а без рояля не смог бы исполнить такое виртуозное произведение, как, к примеру, концерт Шопена. (Если честно, то я его и с роялем не исполню. Но речь не об этом.)

То есть, если мы говорим о музыкальных инструментах, то обнаруживаем, что имеем дело с предметами, иногда в десятки раз превышающими на выходе энергетические затраты человека на входе.