Занимательно о геологии

Значит, разница сводится к тому, что в состав изумрудов входит окись бериллия, а в состав альбитов — окись натрия. Что это — случайное сходство или, может быть, глубокое родство? Не произошел ли изумруд из альбита?

Как же шел при образовании изумруда (если он формировался из альбита) процесс выноса и привноса вещества? Так же, как и при «переделке» тюленьих костей?

Может быть, действительно при выносе и привносе вещества натрий замещается бериллием? Или следует все-таки поискать и необычных решений?

Еще пока не осуществлены атомные реакции превращения натрия в бериллий, но такое предположение мне представляется в принципе допустимым. Мы еще не знаем всех путей воздействия космического излучения на горные породы Земли. Первичное излучение задерживается радиационными поясами, магнитным полем нашей планеты. Но бывают моменты, когда излучение достигает Земли. И мы не знаем толком, каково было магнитное поле Земли в далеком прошлом. Не пропускало ли оно раньше значительно больше частиц?

Наконец, бывают в жизни нашей солнечной системы моменты, когда возникают магнитные бури и поток первичного космического излучения прорывается к поверхностям планет. Так, 28 февраля 1956 года на Солнце, как мы уже говорили, был взрыв, равный по силе одновременному взрыву миллиона водородных бомб. На некоторое время при этом было нарушено магнитное поле Земли. А раз так, могли подвергнуться облучению и горные породы. Как воздействовал на них поток первичной радиации? Все это предстоит изучить в будущем.

Конечно, все сказанное пока не является еще даже гипотезой. Но уже сейчас ясно, что мы не можем оставлять без внимания проблемы взаимоотношений космоса и пород Земли. Нельзя же в наш век все списывать на таинственную, никогда никем не виданную мантию Земли.

Периодическая система минералов

Мой друг Иван Иванович, геолог одного из северокавказских геологических учреждений, рассказал мне любопытную историю.

Во время одного из маршрутов в верховьях реки Лабы под проливным дождем прислонился он к скале и увидел гнездышко маленькой птички. Птенцов в гнездышке уже не было. Светлый пух, устилавший дно гнездышка, несмотря на дождь, был сухим. «Наваждение», — подумал мой друг. Взял он этот пух, завернул в бумажку и, вернувшись домой, подверг тщательному исследованию. Желтоватый, местами светло-зеленый пух несколько напоминал вату, но очень, очень мягкую. Он действительно не смачивался водой.

— Что бы вы думали? — закончил рассказ Иван Иванович. — Этот пух оказался минералом немалитом, или, вернее, волокнистой разновидностью другого минерала — брусита, гидрата магния. Птичка разыскала немалит и использовала его для постройки гнезда.

Может быть, и забылась бы эта история, но вот, перебирая коллекцию минералов, просматривая в сотый, тысячный раз свою коллекцию, я как-то обратил внимание, по-особому посмотрел, на удивительное сходство определенных признаков среди совершенно несхожих между собой минералов.

Вот шестоватая каменная соль. Ее острые иглы (я подчеркиваю — иглы) вонзаются в руки весьма чувствительно, напоминая о том, что такой вид соли вообще противопоказан.

В одном из учебников минералогии говорится, что каменная соль легко узнается по весьма совершенной спайности: как ее ни долби — каждый ее осколок, даже самый мельчайший, будет иметь форму куба. Лишь в большом учебнике для вузов и в справочнике следует замечание, что волосистость у соли шестоватой такая же, как у асбеста, но чем это вызвано — не говорится. Рассказывают, что в некоторых месторождениях шестоватая соль встречается среди глинистых прослоев в виде перешейков, ориентированных перпендикулярно уступам трещин.

А вот в очень древнем месторождении — Солотвинском, разрабатывавшемся в районе реки Тиссы сотни лет, шестоватый вид каменной соли встречается вовсе не среди глинистых прослоев, а в общей массе каменной соли.

Такое же удивление вызывает пушистый, как асбест, кальцит. Его так и называют — атласный шпат или асбестовидный кальцит. Его привезли мне из окрестностей города Кунгура, расположенного в Предуралье.

Я часто показываю свою коллекцию минералов знакомым, и, когда дело доходит до атласного шпата, почти все в один голос мне говорят: «А, асбест, это мы знаем». И удивляются, что здесь нет ничего свойственного асбесту, кроме формы.

А сколько других таких же волокнистых и шестоватых минералов! В их числе обычный, или хризолитовый, асбест, голубой асбест, противостоящий кислотам, и многие, многие другие. Пожалуй, если учесть все исключения, подобные описанному, шестоватых и асбестовидных разновидностей можно насчитать около пяти-семи процентов от общего числа всех минералов. Получается свыше 200 минералов — это очень и очень много.