Занимательное литературоведение

Тот послушал совета. Наверняка, отечественное мореплавание и литературная маринистика потеряли тут немало. А палеонтология, и не только она, приобрела Ивана Антоновича Ефремова. Тот на всю жизнь сохранил благодарность и уважение к старому морскому волку и изобразил его под прозрачным псевдонимом "крупного и грузного капитана Лихтанова" в своем рассказе "Катти Сарк". Помните, как он проводит опрос среди своих гостей: "Кто тут моряки летучей рыбы?", то есть - кому приходилось ходить в открытом океане? А потом рассказывает историю самого знаменитого из чайных клиперов, довольно близко следуя канве очерка "Клипера" из лухмановского сборника 1927-года "На палубе". Завершает он свою новеллу выдуманной, конечно, но очень романтической легендой о поединке парусника под звездно-полосатым флагом с нацистской подводной лодкой. В результате германец без толку расходует на клипер чуть ли не весь свой боезапас главного калибра, но красавица "Катти" под полной парусностью уходит от глупых немцев за девятибалльный штормовой горизонт. Сказка очень в духе союзнического боевого братства, о котором моряки времен Второй Мировой понимали, думается, получше, чем нынешние "патриоты", твердо убежденные, что противниками СССР в Великой Отечественной были "америкосы, латыши и хохлы".

Мы с вами уже сказали, что после 1927-го капитан в большие плавания не xoдил. Но вот думаю - не слишком ли это категорично? Дело в том, что ...

Помните тех ребят-курсантов, которые строили крейсерскую яхту во дворе Морского Техникума? Один из них, Иван Ман, тоже стал известным капитаном, водил после войны в первые рейсы к Антарктиде дизель-электроход "Обь". Другой, Андрей Вронский, был в тридцатых директором Дальневосточного Китоловного Треста, то есть береговым начальником для флотилии "Алеут". Среди его знакомых есть такой Андрей Сергеевич Некрасов, тоже, скажу вам, незаурядная личность в духе времени, успел он за свою жизнь побыть рыбаком на Каспии, золотоискателем на Амуре, моряком на Азове и в Охотском море на том самом "Алеуте", нефтяником на Сахалине, помощником первого секретаря обкома КП(б)У в Днепропетровске, зэком в Норильлаге и, наконец, реабилитированным детским писателем в Москве.

Познакомились, подружились. Травили друг другу байки. Вот тогда и наслушался будущий писатель от Вронского рассказов как бы о той несостоявшейся на деле кругосветке. В некоторых изданиях после 1979-го года печатается авторское послесловие, где Некрасов рассказывает, откуда взялись сюжет и персонажи. Знаменитый матрос из шулеров Фукс, если верить, взят прямо с фамилией и шотландской бородой из личного состава "Алеута". Ну, не шулер, конечно. Помощник Лом внешне - высоким ростом и открытым лицом, громким голосом, да и по своей, если помните, чрезвычайной добросовестности очень походит на Ивана Мана. А вот Врунгель ... . Автор указывает, как на прототип, на самого Вронского. Дескать, "Андрей Васильевич Вронский говорил неторопливо, и голосом, и жестами подчеркивая мнимую значительность сказанного. Свою речь, украшенную множеством остро подмеченных подробностей, он к месту и не к месту пересыпал терминами, часто повторял "Да-с", "Вот так", а к слушателям обращался не иначе как "молодой человек".