Занимательное литературоведение

"Говорить, — сказала как отрезала, — буду только с самим командиром!"

Кочетов остался с ней с глазу на глаз. И вот что она ему заявила, об этом рассказывал потом сам красный командир: "Все планы генерала я раскрою тебе лишь после того, как ты пообещаешь жениться на мне".

Пришлось красному командиру пообещать выполнить ее просьбу, на самом деле практически невыполнимую, ведь Семен Кузьмич был давно женат… Ну, а хорошая память, знание карт военной обстановки, повседневное нахождение в штабе генерала позволили жене Бакича точно передать все сведения о составе белогвардейский войск. Благодаря полученным от жены Бакича сведениям, недалеко от деревушки Ал-Кежик окружили и уничтожили войска Бакича. Сам Бакич попал в плен и по приговору военного трибунала был расстрелян.

Когда партизаны праздновали победу, Кочетов решал, как же ему выполнить данное жене Бакича обещание. Та требовала свадьбы, и она состоялась. Но… Когда на свадьбу начали собираться любители выпить, кто-то из партизан, вскочив на коня, поскакал в Атамановку к жене Сергея Кочетова Ольге. "Ты здесь сидишь, чаи распиваешь, а твой Сережа свадьбу играет с белогвардейской красавицей!" Вскочив на боевого коня, вооружившись саблей и наганом, Ольга через полчаса уже была в Ал-Кежике. Дверь в дом, в котором шумела свадьба, она открыла ногой и с порога хотела в упор расстрелять жениха с невестой. Но кто-то вовремя схватил ее за руку, выстрел пришелся в потолок.

"Крутая атаманша", как сами партизаны называли жену Бакича, долго не могла успокоиться. Кочетову ничего не оставалось делать, как убрать ее с глаз долой. Он отправился с ней в Туран, городок, расположенный на административной границе с Красноярским краем, под предлогом дальнейшей отсылки "атаманши" в Минусинскую тюрьму в качестве пленницы. Но, пока добирался вместе с ней до Турана, Кочетов передумал. Он понял, что не сможет так быстро расстаться со своей новой любовью. Общение с этой очень красивой женщиной (имя ее Кузьмич так, к сожалению, и не назвал), которая доверилась ему как мужчине, было необходимо ему как воздух. Оставив ее на попечении батюшки православной церкви в Туране, Кочетов вернулся в Атамановку к своей суженой. Но очень часто его можно было видеть скачущим на коне в Туран, на свидание к "крутой атаманше". И продолжалось это не один месяц.

Однажды до командира дошел слух, что звонарь церкви, здоровый рыжий парень, не просто ухаживает за новой возлюбленной, но и вступил с ней в "близкие" отношения. Оставив все свои заботы, Кочетов появился в церкви Турана и начал наводить там порядок. Узнав о его приезде, звонарь спрятался так, что Сергей Кузьмич несколько дней не мог его отыскать. Но когда нашел, то объяснил не только на словах, что приставать к этой женщине нельзя. Звонарь пообещал не приближаться к его любовнице даже на шаг. И слово свое сдержал.

Влюбившаяся в Кочетова красавица осталась одна. Ее не устраивали редкие свидания с красным командиром. Она страдала, когда его не было рядом с ней. В последний раз ее видели сидящей на подводе: женщину увозили в Минусинск, в психиатрическую больницу. Потупив очи, она робко перебирала нарезанные квадратиками бумажки, считая их, как деньги, и что-то рассказывала неведомому слушателю про себя.

На этом любовная история закончилась, но в памяти героя трех войн она осталась на всю жизнь. Кочетов даже записал ее на магнитофонную пленку. Единственная просьба была у Сергея Кузьмича — не публиковать этот рассказ до ухода из жизни его жены Ольги. Что и было сделано.

* * *

Ну, что Кочетов в ходе очерка плавно превращается из Семена в Сергея, вы, наверное, и сами обратили внимание. Явно, что по ходу сочинения автор проверил по книжкам, как именно звали его героя на самом деле. Либо это спонтанно всплыло на поверхность сознания его информатора тов. Мерзлякова. Так что с этого пункта версия имени не противоречит общепринятой. Правда, за недосугом забылось исправить уже написанную часть. Но не будем ловить блох, однако. Сама идея использования боевой подруги вместо лэп-топа для хранения карт и другой оперативной информации уже настолько хороша, что на мелочи можно не глядеть.

Я, однако, не думаю, что мы должны критиковать версию кызыльского корреспондента красноярской "Вечорки" А.Филатенко. Скорей, мы должны сказать ему, как Синдбад-мореход Синдбаду-сухопутному: "Ты развеселил меня сегодня!" — и подарить сто дирхемов.

Фольклор, конечно. Но как хорошо-то! Чего стоит хотя бы законная Ольга с саблей и наганом врывающаяся чуть ли не прямо на коне в избу, где пируется свадьба ее мужа? Коня на скаку остановит… ну, и так далее. А как вам Атаманша? Мне она представляется не какой-нибудь хлипкой задрыгой, подобной героиням нынешней светской хроники Первого Канала, а статной Юноной, вроде Нателлы Болтянской. Да! — у нее ж есть, на самом деле, песня как раз про атаманшу. Слышали? называется "Персияночка".