Читаем Занимательное литературоведение полностью

Спор-то о Гоголе давний. То ли он, действительно, критический реалист, гневно разоблачает николаевскую российскую действительность, так, что всяким Рахметовым-Базаровым осталось только приговор в исполнение привести, то ли этого ничего никогда не было, никакой ревизор в жизни никуда не приезжал, а это всё только символические обозначения страстей человеческих, типа, как в "Синей Птице". Так вот и представляешь себе, как Ляпкин-Тяпкин или Держиморда ломают пальцы и бросают отломанные в публику. Заместо метерлинковского Сахара. Тем более, голова-то этого самого сахара там таки имеет место в Четвертом Действии, Десятом Явлении.

Так вот: не то — суровый реалист, матерый человечище, критик крепостной реальности, не то — фантаст, визионер, сроду этой реальности не видавший, свободный художник, типа Пелевина после двойной дозы мухоморов. Но все сходятся на том, что очень любил макароны.

Вот это меня, в основном, к нему и привлекает. Конечно, между Гоголем Н.В. и Похлебкиным В.В. пытались и другие люди на продовольственную тему высказаться, ну, там, Островский А.Н., Гиляровский В.А., Чехов с Булгаковым, Вайль с Генисом, Микоян с соавторами. Но — не каждому дано! Это дело, как секс, требует любви, знания технологии и некоторой опытности, типа, как Иосиф Виссарионович учит, что "Кадры, овладевшие техникой, решают всё!" Так, как Николай наш Васильевич о кулебяке на четыре угла докладывает или, скажем, о пресном пироге с яйцом — нет, скажу я вам, чувствуется, что и есть приходилось не раз, и за приготовлением, по крайней мере, наблюдать, если не лично участвовать. Оно, конечно, если в такой пирог добавить еще и мелкорезаного зеленого лучку, так будет совсем запредельно — но надо же считаться с тем, что кулинария, как прочие искусства и науки эти два века на месте не стояла. Не укоряем же мы сэра Айзека Ньютона за то, что он умалчивает про Общую Теорию Относительности?

Так что — лично я считаю Николая Васильевича в первых рядах Русской Литературы, непосредственно рядом с Вильямом Васильевичем. Но, конечно, на слово в нашем деле — никому! Вот он в недосожженной части "Мертвых Душ" рекомендует нам некоего идеального русского помещика, именуемого К.Ф.Костанжогло. Ну, не мне требовать чистоты крови и непременного — ов в окончании. Вон, недавно обнаружилось, что известный русский патриот и ксенофоб Карем Раш на самом-то деле вовсе оказался русским патриотом Кавадом Рашем. Я же слова против не скажу, чем же он хуже Шoфаревича или Штильмарка?

Ну, да и бог с ними со всеми. Вернемся к Костанжогле. Конечно, по части художественной убедительности он не так далеко ушел от бабаевского председателя колхоза Тутаринова — так кто в своей жизни не лажался, тот пусть первый в Гоголя камень и бросит. Не я. Но сведения относительно него приводятся интересные. Гений — он и есть гений. Так все натурально излагает, когда и против собственной воли, что по портрету ангела, бывает, можно фоторобот в отдел особо опасных передавать. Вот и тут. Разошелся наш Костанжогло, тем более, автор с Чичиковым ему в рот смотрят, слушают, как Кашпировского, вот-вот рубцы рассосутся. Он им и изложил про источники своих доходов, расслабился, лишнее показал. Далее прямо по тексту и приведу, как Костанжогло сболтнуло, а Гоголь-Яновский записал и нам выложил:

Рыбью шелуху, например, сбрасывали на мой берег шесть лет сряду; ну, куды её девать? я начал с нее варить клей, да сорок тысяч и взял. Ведь у меня всё так. [42].

Больше он к этой самой "шелухе", не возвращается, оставив Павла Ивановича, Николая Васильевича и читателей подоверчивей в восхищении перед его знаниями и умениями, уподобляющими его как бы инженеру Сайресу Смиту из "Таинственного Острова"[43]. Мы с Вами, однако ж, не столь доверчивы и, пока этот положительный персонаж продолжает вешать лапшу на уши своим гостям, мы все-тки задержимся здесь, на бережку и попробуем разобраться, в чем дело. Ну, во-первых, под "рыбьей шелухой" Гоголь имеет в виду, видимо, рыбью чешую, простим малороссу нетвердое знание русского языка. Сорок тысяч это, конечно, не прибыль, а суммарная выручка. А, впрочем, на зарплату он не разорялся — труд крепостной; дрова тоже некупленные, тогда-то и началось разорение русских лесов; продал, знамо дело, самовывозом, так что и транспортных расходов нет; за лицензию тоже не платил, разве что сунул Ивану Антоновичу, кувшинному рылу пару беленьких; ЭнДээС и налог на прибыль — да их и посейчас мало кто платит.


Можно, думается, использовать для расчета простейшую формулу

Д = Ц х Р х В х С х Ч/106 (1)

где

Д, тыс. руб — выручка Костанжогло

Ц, руб/пуд — цена рыбьего клея франко-берег

Р, тыс. пудов — количество рыбы за эти шесть лет

В, % масс — выход клея от потенциала при варке чешуи

С, %масс — содержание потенциальных компонентов клея в чешуе

Ч, % масс — доля чешуи в общей масе рыбы

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары