Заниматься любовью, как порнозвезда

По большому счету, я никогда не тревожилась за Тони: ведь куда бы он ни шел, чем бы ни занимался, ему непременно сопутствовал успех. В глубине души я знала, что, пройдя полный круг, мы вновь сделаемся настоящими братом и сестрой. Но с отцом я ни в чем не была уверена. Его жизнь была полна неопределенности. Он не должен больше зависеть от своей великовозрастной сожительницы. Если ему надо, чтобы кто-то его содержал, то уж лучше это буду я. Мне это было по карману — так пускай будет и по сердцу. И так я отправила отцу чек и велела паковаться и убираться оттуда. Я уже достаточно жила без него. Не следовало возвращаться к тому, на чем мы расстались, когда мне было пятнадцать, — ведь ничего и не было. Настало время просто все начать.

Увидев наконец отца, я заметила, как сильно он изменился. Он стал мягче и как будто в кои-то веки повзрослел. Я и сама не понимала этого раньше, но ведь все это время он оставался ребенком, на которого обрушилась двойная ответственность — я и Тони, и он не в силах был с этой ответственностью справиться. Не покидая нас, он в то же время искал спасения, как телом — с головой уйдя в работу, — так и душой. А приехав в Аризону, папа тотчас заметил перемену во мне: его маленькая подсевшая на наркотики дочурка-подросток благополучно выбралась из всех передряг.

Порой я думаю, что это несправедливо: я устраиваю отцу счастливый конец, тогда как сам он не дал мне счастливого начала. Но несмотря ни на что, я не могу не заботиться о нем. Даже если папа вновь причинит мне боль — ради него я пущусь хоть на край света. А все потому, что каким бы папа ни был раздолбаем, другого у меня нет, и мне самой спокойней, когда он рядом. Может, между нами и нет полного согласия. Я простила, но не забыла. Шрам останется навсегда, но, хоть он никогда не затянется полностью, больно уже не будет. Потому что с тех пор, как я оплачиваю папины телефонные счета, я знаю, что на этот раз его номер не изменится.

Глава тринадцатая

Для раскрутки первых фильмов «Клуба Дженна» мы устроили вечеринку в «Консамер Электронике Шоу» в Вегасе. Хотя после пережитого с Джеком я уже не раз бывала в этом городе, мне там все еще становилось не по себе. Но теперь, неожиданно для себя самой, я почувствовала себя совсем другим человеком. Я больше не была ни потерянной стриптизершей-подростком с драчливым приятелем, ни неуверенной в себе девушкой, пробующей себя в качестве порнозвезды, ни разгульной танцовщицей, переживающей второе детство со своей подружкой. Впервые на моей памяти я чувствовала себя уверенно в Лас-Вегасе.

Праздник «Клуба Дженна» обернулся целым столпотворением. Здесь были все, кого я знала в бизнесе. Появилась даже Никки — хотя к тому времени она уже бросила индустрию, жила вместе с мужем и дочерью в городке, где никто не знал о ее прошлом, и осваивала профессию сиделки. Хотя она была для меня всем — любовницей, лучшей подругой, спасителем и антихристом, — мы поговорили не больше пяти минут, но отнюдь не потому, что между нами какие-то недобрые чувства, — просто так было лучше. Стоило нам оказаться вместе — и какая-то злокозненная искорка проскакивала между нами. Нам чудом удалось устроить нормальную жизнь по отдельности, но произойди между нами хоть что-то — танец, викодин, выпивка, слово, — и мы снова сорвемся с цепи. Однако ни одна из нас не хотела катиться вниз — слишком многое теперь стояло на кону.

И все же мне стало спокойней, когда я увидела ее снова. Зато когда я услышала, как другая женщина выкрикивает мое имя, сердце у меня замерло. Я сразу узнала этот голос. Это была Дженнифер — моя Дженнифер. Я обернулась — и увидела все ту же прекрасную девушку, в которую давным-давно влюбилась в «Бешеной лошади».

Хотя рядом стоял Джей, былые чувства нахлынули на меня так, как будто никогда и не исчезали (а может, так оно и было). Я встала и крепко стиснула ее в объятиях. Дженнифер рассказала, что оставила и стриптиз, и модельный бизнес. Она родила сынишку от Лестера, а тот вскоре бросил ее, и теперь она работает официанткой — подает коктейли в казино.

Четверть часа мы с Дженнифер говорили о минувших днях, и я вновь перенеслась на ту тропу, которая многим показалась бы темной, но для меня в конце концов обернулась источником света. Джек, сообщила мне Дженнифер, перебрался в Мексику. Волосы у него стали совсем белыми от наркотиков, а руки тряслись так, что он больше не мог выполнять татуировки. Наверное, локти кусает, что не сумел меня удержать — ведь теперь у него были бы деньги на все наркотики мира.