Заносы

В конце недели я взошел на свой кран, как на Голгофу. Володя открывал формы, а Пташкину я жестами и мимикой показывал, что делать, а для скорости гонял вдоль пролета крюками по заднице. Немного помогало, но это уже тройная нагрузка! И вообще не мое дело – заставлять других работать. Для этого мастер есть. У него и кличка соответствующая – Погоняло. Но мастер, Лешка-прохиндей, своими делишками занимается. А план выполнять надо!

Посмотрел Селиванов, как я мучаюсь, и говорит:

– Вступай в Партию! Нам такие люди нужны.

– Не, – сиплю чуть слышно, – не достоин.

От Партии, как бы к ней ни относился, отказываться надо вежливо.

Селиванову это понравилось.

– Вступай! Партия – это сила. Ты комсомолец?

– Да. Только у меня большой стаж неплательщика взносов, – честно признался.

– Сколько?

– Года полтора уже.

– Да, это много, – согласился Селиванов. – Но комсомольский билет-то не потерял?

– Ну что вы, Василий Сергеевич, как можно! Дома лежит. Я его берегу.

– Это хорошо. Молодец! Заплати взносы и пиши заявление в Партию! Партийный человек – это совсем другое дело. К нему и уважение, с него и спрос, а это дисциплинирует. Пьяниц не слушай! – махнул рукой. – Да и вообще, тебе надо включаться в общественную жизнь комбината. Расти, по служебной лестнице двигаться. А для начала мы тебе общественную нагрузку дадим.

– Да я и так мучаюсь, – говорю. – Ни квартиры, ни прописки, ни уверенности в завтрашнем дне!

– Вступишь в Партию – легче будет квартиру получить, – доверительным голосом говорит Селиванов. – Партком будет за тебя ходатайствовать.

– Тогда другое дело. Надо только с женой посоветоваться.

– Посоветуйся!

– А без комсомола нельзя? Сразу.

– Из комсомола гораздо легче, – Селиванов объясняет. – Они там на это обращают внимание. А так – долго объяснять надо, почему сразу не вступал, выжидал чего или сомневался. Разные вопросы задавать начинают. А какая тебе разница?

– Я здесь на учете не стою – вот в чем дело.

– Так стань! Какие трудности?

Вечером жена сразу внимание обратила.

– Что это сегодня ты озабоченный какой-то? Случилось что?

– Да вот, – говорю, – опять в комсомол вступать надо.

– Ты не выпил? – спрашивает настороженно. – На кой черт он тебе сдался?!

– Мне сегодня предложили: сначала в комсомол, потом в Партию, а потом, может, и квартиру дадут. Партком будет ходатайствовать.

– Ну, не знаю, – говорит уже другим голосом. – Если будут ходатайствовать, тогда, может, и стоит.

На выходные поехал к матери за комсомольским билетом. Искал-искал – не нашел. Вышел на улицу, старых друзей встретил, отметили, про билет и забыл. На следующие выходные опять за билетом собрался. Жена одного не пустила. Поехали вместе. И надо же – нашли!

Но становиться на учет все равно не спешу. На заводе, вроде бы в шутку, устроил социологический опрос: кому квартиру скорее дадут – коммунисту или беспартийному. Беспартийные говорят: «Конечно, коммунисту!», а коммунисты: «Абсолютно без разницы – ни тому, ни другому! Сейчас на это не смотрят. Взятку не дашь – ничего не получишь!» Вот и пойми! Но, с другой стороны, взятка от коммуниста, наверное, как-то солидней выглядит, чем от беспартийного. Или все равно?

Тем временем Митин из отпуска вернулся, а Селиванов ушел. Ладно, думаю, теперь он про меня, может, забудет. Не буду в комсомол спешить, а то заставят на дурацкие собрания ходить да еще и какую-нибудь бесплатную работу делать. К тому же неизвестно, поможет Партия с квартирой или нет.

Но через месяц Селиванов вернулся из отпуска и сразу ко мне.

– Ну как, стал на учет?

Узнав, что нет, отчитал и поставил жесткий срок.

– Не тяни! – предупредил. – А я им скажу, чтобы с тебя по две копейки взяли за те месяцы, когда ты не у нас работал.

– За те-то копейки, а за эти уже рубли! – жена бурчит. – Дорого мне твой комсомол обойдется, а Партия, чувствую, еще дороже. Оно не жалко. Был бы толк.

Стал я на учет. Заплатил взносы.

– Все! – говорю Селиванову. – Комсомолу я ничего не должен.

– Пиши заявление! – торопит. – Чего тянешь?

Написал: «Прошу принять в ряды КПСС, потому что хочу своим трудом укреплять благосостояние Родины».

Селиванов даже поморщился.

– Ну что ты написал?!

– А что?

– Надо писать: «так как хочу быть в первых рядах строителей коммунизма»!

Тут уж я скосоурился(?) – узнает кто-нибудь, что я так написал, засмеют ведь!

– Василь Сергеич, – говорю, – а нельзя как-нибудь по-другому? Попроще. Ну, скажем, «в первых рядах строителей лучшего будущего».

– Нельзя по-другому! – сердится Селиванов. – Да и какая тебе разница?! Это форма такая. Иначе переписывать заставят.

– Ладно, – говорю. – Я тогда новый черновик набросаю – покажу. – И опять забыл.

А Селиванов помнит. Выследил, как я слез с крана.

– Пойдем! – говорит. – Под диктовку напишешь. А то тебя не дождешься.