Заново рожденные. Удивительная связь между страданиями и успехом

Проснувшись однажды утром, Аманда ощутила себя в незнакомой обстановке. Она не узнавала кровать, на которой спала, не узнавала комнату, ничего не знала о здании, в котором находилась. Аманда с трудом поднялась с постели, судорожно хватаясь за поручень, чтобы удержать равновесие; она все еще чувствовала слабость в правой половине тела. На цыпочках она проскользнула мимо сестринского поста и крадучись прошла вдоль стены, ни разу не споткнувшись. Пробравшись к лифту, она нажала кнопку «Вниз». Ей нужно было выбраться с этого этажа и найти телефон. Но кому звонить? «Маме, — подумала Аманда. — Я позвоню маме и скажу, где я». Но где она была? Это было не важно — мама все равно ее найдет, она решит все вопросы, она все уладит. Как только открылась дверь лифта, кто-то коснулся ее плеча. Аманда повернулась и что-то сказала. Она говорила по-французски — этот язык она изучала в колледже. Так Аманда узнала, что ее поместили в специально охраняемое отделение Неврологического института Бэрроу и что она никуда не пойдет. Уигал раз шесть пыталась сбежать, но ей ни разу не удалось уйти далеко. Охранники надели ей на лодыжку браслет, который активировал сигнал тревоги, как только девушка покидала этаж. Когда выяснилось, что даже это не способно ее остановить, Аманду стали привязывать ремнями к кровати или коляске.

Восстановление умственных способностей Аманды приводило к неоднозначному результату: с одной стороны, она была достаточно умна, чтобы замыслить побег, а с другой — недостаточно сообразительна, чтобы осознать, что сбегать незачем. Друзья, которые еще недавно навещали ее, чтобы попрощаться, пребывали в полной растерянности, не зная, как ей помочь. Что они могли сказать? Что могли сделать? Они оказались в странной ситуации. Пока Аманда считалась умирающей, друзьям было легко находить формы для выражения своей поддержки. Теперь, когда она возвращалась к жизни, друзья куда-то исчезли.

«Я видела, что Аманда перестала получать какую-либо поддержку со стороны окружающих, — говорит ее мать. — Аманде пришлось нелегко после катастрофы, потому что ее отношения с людьми изменились. Вот так сразу всех потерять — это был настоящий удар для нее. Я хотела убедить, что она не станет другой, что будет той же, какой была прежде». Но, учитывая необходимость круглосуточного ухода и годы интенсивных занятий, предусмотренные планом реабилитации, это была другая Аманда.

Даже ее жених Джереми был в растерянности и не знал, как вести себя с ней. Всего несколькими неделями ранее на задуманной как сюрприз вечеринке в ресторане Fox Sports Grill, где они когда-то познакомились, он встал на одно колено и сделал ей предложение на глазах у всех их друзей. Теперь же была велика вероятность, что даже при самом благоприятном исходе ему до конца жизни придется ухаживать за инвалидом. Это был самый трудный момент в его жизни, и он не был бы человеком, если бы не задумался о том, чтобы просто развернуться и сбежать.

* * *

Снижение уровня поддержки со стороны близких, с которым столкнулась Аманда, отнюдь не редкое явление. За десятилетия исследований ученые изучили все тонкости многоходовой игры, участниками которой становятся жертвы травмы и люди, помогающие им оправиться после трагедии. Начинается все приблизительно так: сразу после катастрофы буквально выстраивается очередь, чтобы поддержать пострадавшего, всячески выказывая участие и предлагая всевозможную помощь. Прошлое столетие дает множество примеров этого — именно так вели себя люди практически после всех стихийных бедствий. Уже в наши дни, после землетрясения 2010 года, унесшего жизни более чем 200 000 человек на Гаити и лишившего крова еще миллион, частные лица и компании по всему миру немедленно отозвались на эту трагедию, демонстрируя чудеса щедрости и самоотверженности. Правительства многих государств приняли решение о выделении материальной помощи на сумму более 5 млрд долларов; в измученную стихией страну хлынул поток сотрудников гуманитарных организаций.

Психологи Кржиштоф Каниасти из Университета Джорджии и Фрэн Норрис из Индианского университета в Пенсильвании посвятили более двух десятилетий изучению того, как помощь, оказываемая после трагических событий, влияет на жизнь пострадавших. В своей статье в журнале Current Directions in Psychological Science они назвали это явление «героической фазой» процесса оказания помощи жертвам катастроф и пришли к заключению, что оно имеет место практически после каждого массового бедствия.