Заноза

Единственное верное решение, принятое мной за этот день — оставить Алину здесь, а не переносить в машину, потому что за этим последовала бы ошибка куда более серьёзная, чем невинное прикосновение к её волосам. Чтобы не тревожить девушку, я вышел в коридор и набрал домашний номер, предупредив бабушку о том, что Алина со мной, и что она уснула. Голос бабушки был донельзя довольный, когда она успокаивала меня, и мне пришлось стиснуть зубы, потому что для неё любой вариант, исключая Ингу, был приемлем — особенно её любимая Алина.

Дальше всё было на автомате: сел за стол, включил ноутбук, открыл присланный Филом отчёт за последний квартал… На этом моя рабочая активность закончилась, потому что всё внимание было приковано к спящей на диване девушке. Никогда не думал прежде, что наблюдение за спящим человеком может быть таким приятным процессом, потому что с Ингой в принципе всё было по-другому. Пробубнив что-то нечленораздельное, Алина съёжилась, и я, сняв с себя пиджак, укрыл её и вернулся к работе, максимально пытаясь сосредоточиться, что в конечном итоге со скрипом, но получилось. Последнее, о чём я подумал перед тем, как окончательно окунуться в работу — мне опасно быть рядом с ней. Вся моя жизнь — да и её тоже — накроется медным тазом из-за одной неразумной слабости, которую я не мог себе позволить.

Нам надо держаться подальше друг от друга.

14

Следующая неделя выдалась… странной — в основном потому, что окружающие меня люди вели себя именно так.

Всю неделю мы с барином не сталкивались ни случайно, ни специально; даже во время завтрака я не могла его поймать, чтобы сказать «спасибо»: к тому моменту, как я спускалась, его уже не было — к слову сказать, это было в семь утра. Его способам шифроваться позавидовал бы любой шпион уровня Джейсона Борна, и это злило, хотя я ведь должна была радоваться, что меня оставили в покое. Инга перестала коситься в мою сторону и испепелять взглядом, но почему-то это не принесло облегчения — как раз наоборот: на душе скребли кошки и словно пытались выскрести её до основания.

Сашка с Валентиной Игнатьевной часто стали проводить время наедине, и иногда я заставала их хихикающими, как маленькие девочки. При мне они сразу замолкали, будто не хотели посвящать в свои разговоры, и хотя я к этой семье не имела никакого отношения, всё равно было немного обидно: прежде Сашка рассказывала мне даже то, о чём я не спрашивала. Но лица у них были донельзя довольные, так что вряд ли они планировали что-то плохое — скорее уже собирались по-доброму нашкодничать. Я же после университета, если не помогала Валентине Игнатьевне, то всё свободное время посвящала домашке и диплому, спрятавшись ото всех в библиотеке. Время от времени Сашка заглядывала ко мне, чтобы убедиться, что я всё ещё жива, но, как по мне, это был просто предлог.

В общем, по большей части меня все избегали, так что я решила делать то же самое.

Отныне я здесь только компаньонка и никто больше.

В субботу я получила первую зарплату и от радости чуть не разревелась, потому что не верила до конца, что наконец-то стала самостоятельным человеком. Поблагодарив хозяйку, я первым делом позвонила бабушке, чтобы поделиться новостями, и перевела ей на пенсионную карточку половину всей суммы, чтобы она уладила свои проблемы. Целый день у меня было отличное настроение — даже странное поведение обитателей дома меня не напрягало — а вечером курьер доставил Инге альбом с вариантами свадебных платьев, и я подумала, что не во всех сферах жизни мне везёт. Я ведь серьёзно верила, что через четыре месяца тоже буду вот так сидеть в каком-нибудь свадебном салоне и подбирать себе платье, чтобы в конце августа выйти за Максима и создать семью. А теперь я одна, и вряд ли в ближайшее время это измениться, поэтому было решено строить карьеру, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь.

И всё же, наблюдая за счастливой Ингой со второго этажа, я чувствовала печаль.

Прикрыв глаза, я позволила себе немного помечтать. В детстве я часто представляла себя невестой, но теперь всё было по-другому, потому что с возрастом немного иначе начинаешь смотреть на мир. Ещё год назад я присмотрела себе модель платья, которое мечтала надеть на нашу с Максом свадьбу, и хотя воспоминания теперь были запятнаны его предательством, образ меня-невесты в голове не изменился. Я словно видела себя в зеркале: платье в стиле ампир, никакой фаты — разве что венок из розочек, распущенные волосы, которые я бы ради такого дела отрастила…

Я выбросила мечты из головы и поспешно скрылась в своей комнате, когда в эту фантазию проник образ барина в качестве жениха.

Угу, ещё чего не хватало…