Занудный препод

Что-то я не особо догоняю, зачем нам куда-то выезжать, чтобы сделать фотографию поцелуя, но ладно. Голова все еще слегка побаливает, но уже не тошнит, это радует.

Беру свой выключенный телефон, забираю. Выходим из подъезда и садимся в его БМВ. В этот раз не раскрываю ошарашенно рот и не смотрю, как облупленная на машину. Да и на квартиру его не смотрела. Наверное. Хотя кого я обманываю?

— Классная машина.

— Спасибо, Орлова, — кивает он и выруливает на трассу.

— Университет вас очень любит, да?

Сокол мельком бросает на меня подозрительный взгляд и возвращается к дороге. М-да, Ян, нашла о чем спросить своего преподавателя. Хотя… Если я притворяюсь его девушкой, мне нужно знать о нем все. А тем более надо знать о его бывшей.

— Какой у нас план? — спрашиваю, пока мы едем… в никуда, наверное.

— Все просто. Мы идем в парк, быстро фотографируемся, я отвожу тебя домой.

— Стойте. А как же ваши игры с бывшей?

— Начнем в понедельник. Я все продумал.

Отлично. А меня оповестить о его «продумал»? Мне что, вслепую действовать, или все время по его указке идти? Знаете, меня это вообще не устраивает. Сейчас не спросил о парке, а просто взял и повез, а завтра что? Или еще время не пришло? Может, он сейчас расскажет? Или когда приедем в парк? Или…

Но Феликс Владимирович молчит. Молчит, когда подъезжаем в парк, когда он ведет меня по утренним аллеям в безлюдное место. Слишком безлюдное. А он точно не маньяк? Вдруг все это время он притворялся хорошим, подыгрывал мне, а сейчас будет мстить за обман? Вдруг укокошит меня прямо здесь, на этом самом месте сейчас укокошит меня и закопает вот за тем дубом. Эй, белки, может, вы меня спасете? Глупые животные. Смотрят на нас пару секунд, а потом убегают.

— Ну что, здесь можно, — Сокол останавливается посреди узкой аллеи. — Целоваться, надеюсь, умеешь.

— А вы вчера не заценили? — подмигиваю ему игриво. Будет знать, как меня задевать, педант чертов.

— Вчера я был занят тем, как бы тебя уложить спать, потому что ты свою одежду испачкала в своей…

— Достаточно!

Пусть лучше занудничает, чем напоминает каждые пять секунд о моем вчерашнем позоре. Кстати, надо ребятам позвонить, спросить, что я еще сотворила.

Достаю телефон, включаю, но симку не вставляю. Нет уж, потом всем перезвоню. Открываю фронтальную камеру и нацеливаюсь на себя. Да, только на себя, потому что мой преподаватель стоит в трех метрах от меня.

Эй, Феликс Владимирович, вы думаете, на таком расстоянии кто-то целуется? Знаете, теперь мне надо спрашивать, умеете ли вы целоваться. Вдруг в школе или в универе вы были закоренелым ботаником, а девочки на вас смотрели снисходительно. Может, поэтому вы вымещаете всю злость именно на нас? М?

— Орлова, ты долго будешь в камеру любоваться? — раздается около меня. Ой. А когда вы успели оказаться так близко? Причем не на расстоянии вытянутой руки, а в сантиметрах пятидесяти. И от него снова пахнет хвоей. Свежестью. И голос его не кажется таким строгим, а лицо не таким серьезным. Мне кажется, или он улыбается?

— Сейчас я… фильтр настрою.

Ага, конечно. Настрою. Пальцы совсем не слушаются. Вместо красивого, чуть препыленного фильтра, мы с Феликсом Владимировичем становимся черно-белыми, а пальцы сами листают в сторону видеосъемки, а не фото.

— Оставь, — спокойно говорит мужчина.

Феликс Владимирович мягко опускает ладонь поверх моей и нажимает на нужный фильтр. Теперь мы препыленные, со светлыми, гладкими лицами. И моего прыщика на лбу не видно. Но это никакого значения не имеет, когда он сам нажимает большим пальцем на красную кнопку, двумя пальцами свободной руки поворачивает мой подбородок к себе. Близко. Слишком близко. Легкая щетина касается моей кожи, глаза цвета свежей летней зелени смотрят только на меня, а губы тихо шепчут:

— Не бойся…

Он мягко касается меня губами. Чуткие пальцы плавно переползают с лица к шее, прижимают меня, фиксируют положение головы, в то время, как мягкие губы начинают движение. Уже не такое мимолетное и легкое, а более смелое, опытное. Язык моего преподавателя легко проскальзывает сквозь приоткрытые губы, сплетается с моим, обводит контур губ, играется. И я включаюсь в эту игру, совсем позабыв о видеосъемке, об обмане, о помощи. О том, что все ощущения, расползающиеся от груди по всему телу, ложь.

Только этот факт слишком неожиданно сваливается на мою еще не отрезвевшую голову…

— Готово.

Черт возьми, я только что целовалась с Занудным Соколом! Со вторым парнем в своей жизни. И если Дима старается аккуратно окутать меня нежностью, от то Сокола веяло контролем, четким порядком действий, который не должен подвести. Он знал, что делал, знал, как нужно целовать губы девушки, чтобы было приятно нам обоим. И знал границы между игрой и реальными чувствами. В отличие от меня.

Эти мысли не сразу оседают в голове, только через пару секунд, когда мужчина отстраняется на приличное расстояние. Ой, что-то холодно становится. Ветер сильнее начинает дуть, что ли? А, ладно, в машине согреюсь.