Занудный препод

— Я дико скучал, — он обводит большим пальцем нижнюю губу. — Надеюсь, я лучше целуюсь?

— Конечно.

Не задумываюсь о смысле сказанного, просто не пытаюсь сравнивать двух мужчин. С Соколом мы больше никогда не сблизимся так, как с Димой, мне это и не нужно. Мне хорошо. Вот сейчас, в данную минуту. Когда родные руки окутывают меня собой. О каком Соколе я там говорила? О том зануде? О преподе-педанте? Забудьте! Дима лучше в сто крат!

— Ты действительно отказалась от его предложения? — снова этот голос, полный надежды. Боже, как же сильно он бьет по груди. Но мне уже не так больно, ведь я уверена в своем решении, поэтому смело говорю:

— Да. Не хочу, чтобы это как-то сказалось на нас.

Он не отвечает, слегка приподнимает уголки полных губ. Вроде мы полтора месяца вместе, но я только сейчас замечаю небольшие ямочки на щеках. Едва заметные. Милые. Красивые. И он красивый.

— Спасибо. Но у меня появилась другая идея. Если ты не удалишь видео с ним, а тихо утрешь нос Кравец? Потом только удалишь.

— Это будет несправедливо по отношению к Феликсу Владимировичу, — отвечаю не задумываясь. — Тогда мне придется притвориться его девушкой.

— Может, он придумает другое условие? Или попросишь Геру подменить.

Ага, конечно. Подруга двадцать раз согласилась, да! Она и так Сокола не выносит за то, что тот постоянно ее валит, а тут еще с ним ходить на свидания и притворяться его девушкой. Конечно же она пойдет мне на уступку. Но вместо этого я отвечаю:

— Давай не будем об этом задумываться? Я сдамся, так будет честнее, а мы будем учиться дальше. Феликс Владимирович не дурак, спокойно сделает вид, что между нами ничего не было. Ты мне важен.

И это правда. Дима слишком дорог мне. Ведь я поэтому отказалась от роли девушки Сокола. Поэтому же, да? Не по какой-то другой причине?

— За это я и люблю тебя.

— Что…

Но Дима не дает и слова вставить. Он вновь прижимается к моим губам. Слишком нежно, чтобы я осталась равнодушной, но без напора, чтобы окончательно раствориться в человеке. Хотя почему этот самый напор должен быть? Раньше и без него обходились.

— Ты шикарная, Ян, — шепчет он между поцелуями.

Его губы перемещаются на щеки, на шею, заставляя сладко вздрогнуть и… Черт, что он творит?

— Стой, мне… — думай, Яна, думай, — надо в комнате прибраться. А то Лида придет и будет сердиться.

Фух! Выкрутилась! Не готова я еще к близости с парнем, даже с таким красавчиком как Дима. Не готова и все тут. В ответ парень мило улыбается предлагает помощь. Уже хорошо, вместе нескучно будет.

Дима покидает стены моего дома ближе к пяти вечера. Мы сладко целуемся на прощанье, а затем я остаюсь одна. Счастливая, спокойная. Непрошенные воспоминания больше не беспокоят меня, не наведываются, когда их не просят. Фух! Так даже лучше. К черту их!

«Не тут-то было», — кричит подсознание, когда домофон раздается привычной трелью спустя полчаса.

— Орлова, это я, — произносит грудной голос в трубку, заставивший меня замереть на месте. Только не это. Не сейчас. Божечки, я попала!



Глава 19

— Феликс, ты дурак, — выносит вердикт Славка, глядя на меня, как на идиота. Собственно, именно таковым я себя и ощущаю после произошедшего. — Ты хоть понимаешь, во что влип?

Друг сидит передо мной на высоком стуле в своей квартире с влажным полотенцем на лбу. Как он сказал, переборщил с выпивкой на вчерашнем шоу. Зато восточные красавицы оказались бесподобны. Ага, верю. Одна из них только что ушла, махнув на прощанье аккуратной кистью.

— Плевать. Теперь это никакого значения не имеет.

— Не имеет? Ты зачем со своей студенткой целовался? А как же твои принципы?

Они ушли куда-то в сторону. Когда это произошло? Возможно, в тот самый момент, когда увидел ее пьяную возле приватных комнат, или когда увозил ее из злопоучного места, или когда переодевал от испорченной одежды, стараясь не рассматривать обнаженную точеную фигурку. Однако глаза то и дело падали куда не следовало. То ли я действительно забыл, что являюсь преподавателем, то ли сказывается длинное воздержание от женщин.

— О каких именно ты говоришь? — стараюсь выкинуть красивые картинки с участием собственной студентки из головы.

— Ну, давай посчитаем. Не сближаться со студентами, — загибает указательный палец, — не вмешиваться в их личную жизнь, — средний, — не строить отношения и не давать для них повода, — безымянный, — не целовать их, даже если очень хочется, — мизинец. — Я все перечислил, или что-то пропустил?

— Ты произнес одно и то же четыре раза.

— Это не важно. Ты влип, друг. Если девчонка покажет то видео, тебя не просто из университета выгонят, но и из «Империи». Ты говорил, что она родственница Кравченко?

— Да.

— Тогда какого черта ты ему не позвонил? Зачем эта тупая многоходовка? — прикрикивает друг.

— А что бы ты сделал, если бы узнал, что на тебя поспорили две студентки?

— Ну… — Слава закатывает глаза к потолку и молчит с минуту, но потом выдает: — Пригласил бы обеих в квартиру и…

— Я серьезно.

Ох уж этот Слава! Его фантазия не знает границ. Только подобные мысли я не могу себе позволить.

— А ты уверен, что она удалила видео?