Запад-36 (СИ)

— Твоя первейшая задача — окончательно зачистить город и все окрестности от всего местного населения. Всех здоровых мужиков, баб, детей будешь под охраной переправлять в Борисов, передавая их с рук на руки тамошним службам.

— Понял государь! А с немощными, больными или стариками что прикажешь делать?

— Что хочешь! На Руси они без надобности, можешь на месте их оставлять. Ты теперь, до особого распоряжения ГВУ, и военный и уездный глава всего вверенного тебе района. Этой осенью или к следующей весне обязательно в твой уезд прибудут русские землепашцы и некоторое число городских поселенцев. Рукастых русских крестьян тоже заселяй в город, поживут малость, глядишь, и обвыкнуться, ремесленников у нас нехватка. Твоя задача — всех русских поселенцев разместить, удоволить их необходимыми орудиями труда, жильём, посевными семенами, а также обеспечить их безопасность. Справишься со всеми этими делами — получишь чин служилого боярина и полковника. И далее выбор будет за тобой — можешь пойти по стезе служилого чиновничества, оставшись главой Бражульского уезда или продолжить службу в войсках, но уже на полковничьей должности. Но! Если не справишься — не обессудь, не получишь ничего, кроме выговора!

— Не подведу, Владимир Изяславич! — комбат вскочил, вытянувшись в струнку.

— Ну — ну…, — я неопределённо промычал и обратился к молча нас слушающему Усташу, — к утру очисти от литовцев весь город, задействуй для этого весь свой полк.

— Будет исполнено, государь!

— Утром, когда войска начнут снимать лагерь, мы тебе подсобим, прихватим твоих горожан с собой, — опять заговорил с командиром тридцать шестого батальона. — Проводим до реки, а там вместе с ранеными сплавим всех их вверх по реке до Вильно — там будет организован этапный лагерь для перемещённых лиц.

— Слушаюсь, государь! Разреши начать исполнять твой приказ!?

Я отпустил комбата, а сам в компании с Усташем направился к воеводам в штабную палатку — перекусить и обсудить планы на завтрашний день.

По уложенным на месте разбитого моста брёвнам, с самого раннего утра из Бражуле потянулась печальная вереница депортируемых. Женщины тащили на руках маленьких детей вперемешку с узлами. Дети постарше держались рядом, тоже что — то волокли. В глазах у многих стояли слёзы, некоторые, не сдерживаясь, откровенно рыдали. Молодые девицы с ужасом косили взгляд на лыбящихся в тридцать два зуба русских пехотинцев.

— Живей ноги передвигайте! — прикрикнул какой — то взводный. Окрик возымел действие, темп передвижения сразу возрос.

Немногочисленные литовские мужчины и подростки, ссутулившись и вжав шею в плечи, брели позади женщин, их отделяли друг от друга отделение пехотинцев. Такое раздельное путешествие существенно затрудняло возможность побегов у семейных пар. Кроме того, литовцы и без охраны посматривали с настороженностью за своими соседями. Перед выходом им всем было объявлено, что за каждого сбежавшего будет казнено три полоняника. Подобную практику мы ввели с самого начала кампании. Поэтому, во время депортаций если и случались побеги — то только массовые. А таких беглецов, бежавших толпой, было потом куда как легче найти, нежели одиночек. К тому же, среди переселенцев было много детей, а с ними особо по лесам не побегаешь.

Глава 10

Виленский замок Довспрунга — старшего брата Миндовга, оказался всеми покинут и полностью пуст. Узнав об итогах последней битвы смоленских ратей с враждебными Миндовгу лесными кунигасами, литовский великий князь решил не испытывать судьбу, в спешке переправившись через Нярис (Вилию), вместе со всей своей роднёй и дружиной. Миндовг ушёл на территорию литовского племени Аукштайты — там он владел хорошо укреплённым замком Ворутой. Дальше его преследовать я не стал, необходимо было «переварить» уже захваченные обширные пространства в междуречье Немана и Няриса.

Блицкриг удался на славу! Русские рати, прошедшиеся по огромному захваченному краю огненным вихрем, превратили его в пустыню. Всё народонаселение этого края было или полонено, или бежало на север и запад в ещё непокорённые земли литовских племён.