Запад Эдема

Запершись в своей комнате, Вайнти горевала о смерти верной Алакенши. Об этом сказал Керрик, выйдя к нетерпеливо ожидавшим ийланам. Она не может никого видеть. Опечаленные, все разошлись, Керрик был превосходным лгуном. Вайнти удивлялась его таланту, глядя и слушая через небольшую щель в листьях и сознавая, что это было именно то оружие, которое она всегда хотела иметь. Она не показывалась сейчас перед другими, потому что пока она двигалась, победу и радость выражал каждый мускул ее тела. Но никто не видел это, ведь она не появлялась перед публикой, пока не прошло порядочно времени с момента ухода урукето. При этом она недолго сожалела о смерти Алакенши, потому что это было не в обычаях ийлан. Кем бы ни была Алакенши, больше ее не существовало. Ее телом распоряжались сейчас нижайшие фарги.

Жизнь в городе шла своим чередом. По распоряжению Эйстаи, те, кто управлял им, пришли навестить ее. Керрик стоял сзади и наблюдал, предчувствуя какие-то важные перемены. Вайнти приветствовала всех прибывших по имени, чего никогда прежде не делала.

— Ты здесь, Ваналпи, та, что вырастила этот город из семени, и ты здесь, Сталлан, та, что защищает нас от опасностей этого мира. Зхекак, помогающая нам своими научными знаниями, и Акасест, снабжающая нас пищей, вы тоже здесь.

Она называла их так, пока они собирались, — небольшая, но важная группа лидеров Альпесака. Когда Вайнти обратилась ко всем сразу, они замерли неподвижно.

— Некоторые из вас прибыли сюда с первой группой, еще до того, как возник город, другие прибыли позднее, так, как я. Но сейчас все мы работаем для роста и славы Альпесака. Вы все слышали о позоре, который я обнаружила в день своего прибытия, — об убийстве самцов и детенышей. Мы отомстили за это преступление — устозоу, совершившие его, были убиты, и больше такого никогда не повторится. Наш берег рождений безопасен, защищен, он теплый — и пустой.

Когда она произнесла эти слова, волна движений прокатилась по всем телам слушателей. Только Керрик не шевельнулся, молча ожидая следующих слов Вайнти.

— Да, вы правы. Время пришло. Золотой песок должны заполнить толстые и медлительные самцы.

За все время своего пребывания в Альпесаке Керрик не видел ийлан в таком возбуждении. Идя быстрее, чем обычно, они громко разговаривали и смеялись, а он недоуменно следовал за ними через город к выходу в Канал, где жили самцы. Охранница Икеменд шагнула в сторону при их появлении, выражая движениями тела свое почтение. Керрик хотел войти следом, но был остановлен резким рывком железного ошейника. Когда он дернул за поводок, соединявший его с Инлену, та осталась стоять неподвижно, как камень. За его спиной раздался глухой стук и дверь закрылась.

— Что случилось? — раздраженно спросил он. — Говори, я приказываю.

Инлену повернулась и пустые глаза уставились на него.

— Не нас, — сказала она и повторила, — не нас.

Больше он ничего не смог от нее добиться. Некоторое время он думал об этом странном происшествии, а потом забыл, сочтя его еще одним необъяснимым фактом жизни этого полного тайн города.

Его изучение Альпесак продолжалось. С тех пор как все узнали, что он сидит рядом с Эйстаи, куда бы он ни пошел, ничто не преграждало ему путь. Он не пытался покинуть город — охранники и Инлену препятствовали этому, но в пределах города он мог бродить где угодно. Подобное занятие было вполне естественно для мальчика из саммад, но теперь он помнил о своей прежней жизни все меньше и меньше и постепенно приспосабливался к жизни ийлан.

Каждый день начинался одинаково. С первыми лучами солнца город пробуждался к жизни. Подобно всем прочим, Керрик умывался, но в отличие от них хотел пить, да и есть тоже. Ийланы ели один раз в день, иногда и еще реже, а пили всегда в одно и то же время. С ним все было по-другому. Он мог бесконечно пить сок из плодов, возможно, из-за бессознательных воспоминаний о своей жизни среди охотников. Затем он ел фрукты, отложенные с вечера. Если у него были другие важные дела, он приказывал фарги принести их, но, как правило, старался это сделать сам. Фарги, как бы подробно он их ни инструктировал, всегда возвращались с помятыми и гнилыми фруктами. Для них все они были одинаковы — корм для животных, которые едят все, что дадут, невзирая на качество. И действительно, если какие-нибудь фарги были рядом, когда он ел, они собирались вокруг, внимательно смотрели и переговаривались между собой, пытаясь понять, что он делает. Самые смелые пробовали фрукты, а потом долго плевались, и это было очень смешно. Поначалу Керрик пытался прогнать фарги, досаждавших ему своим присутствием, но они всегда возвращались. В конце концов он привык к ним, как к прочим ийланам, и прогонял только в крайних ситуациях — если нужно было обсудить какой-то важный личный вопрос